"Приглашение от чистого сердца? – спросил
я. – А то твой голос заставляет меня сомневаться. Мне, конечно, любопытно
взглянуть на дом, но я бы не хотел доставлять неудобство".
"Входи без всяких сомнений. Возможно, сегодня ночью я
вообще не стану тебя мучить".
"А теперь ты удивляешь меня своим добродушным
тоном, – сказал я и поднялся по ступеням. – Так это точно, что ты
задумал помучить меня?"
Незнакомец посторонился, повернувшись к свету, и я сразу
увидел, что сегодня вечером это больше она, чем он. Напомаженные губы,
подведенные черным глаза придавали ей колдовскую красоту. Блестящие черные
волосы окутывали ее как покрывалом. Под ними угадывалась одежда – красная
бархатная туника с длинными рукавами и красные бархатные шаровары – все очень
неприметное и простое. Тонкую талию обхватывал пояс, украшенный спереди камеями
из оникса – уникальными украшениями, не более двух дюймов каждое.
Она была босая. Я увидел красивые ступни, покрытые золотым
лаком ногти. На руках у нее тоже был золотой маникюр.
"А ты красива, – сказал я, чувствуя приподнятость
от волнения. – Мне позволено будет это заметить?" – Я успел прикусить
язык, прежде чем ляпнуть, что не ожидал такого от нее. От той ночи у меня
остались воспоминания иного рода, наполненные ужасом пережитого.
Она жестом пригласила меня в дом и отошла в сторону,
пропуская вперед.
"Разумеется, позволено, – ответила она тихим голосом,
подходившим и мужчине и женщине. Когда я прошел мимо нее, она ослепительно
улыбнулась. – Осмотри свой чудесный дом, Маленький Джентльмен".
"Маленький, – повторил я. – Почему все кругом
называют меня маленьким?"
"Надо полагать потому, что ты такой высокий, –
дружелюбно ответила она, – а еще потому, что у тебя такое невинное личико.
Я как-то уже говорила тебе, что у меня на твой счет есть одна теория. Так вот,
она оказалась абсолютно верной. Ты и узнал много, и подрос значительно. И то и
другое просто великолепно".
"Значит, ты одобряешь меня".
"А разве могло быть иначе? – отозвалась
она. – А теперь не спеша осмотри результат своих усилий".
Но мне трудно было отвести от нее взгляд. Однако я
повиновался и увидел совершенно ошеломляющую комнату. Белый мраморный пол был
отполирован до блеска, и диваны, обтянутые темно-зеленым бархатом, которые
привезли сюда издалека, смотрелись роскошно, как я и надеялся. Позолоченные
торшеры, расставленные в многочисленных простенках между окон, отбрасывали свет
на невероятно дерзкие золоченые балки. Перед диванами стояли низкие мраморные
столики и выполненные в том же стиле греческие стулья с гнутыми спинками.
А потом я увидел ее письменный стол и кресло, такие же, как
прежде, только чуть отполированы поярче, как мне показалось.
И новый камин, чугунная печь Франклина
[33]
огромных
размеров, лишь с небольшой горсткой серого пепла на дне благодаря теплой
погоде.
Винтовая лестница на второй этаж была тяжелой, бронзового
литья, и тоже очень красивая. Под ней стоял единственный книжный шкаф в этой
комнате – маленький, аккуратный, обильно украшенный резьбой, забитый до отказа
тонкими книжками в мягких обложках.
Здесь не было ни одной вещи, которая по праву не считалась
бы красивой.
Даже чашка на ее столе была не чем иным, как золотым
потиром, усыпанным драгоценными камнями. Вообще-то она больше походила на
киворий, дарохранительницу, которую используют для облаток во время святого
причастия.
"Так и было, – сказала Петрония, – прежде чем
маленький воришка продал мне ее на улице Нового Орлеана. Чаша до сих пор священна,
как ты думаешь?"
"Думаю, да", – ответил я, отметив про себя,
что она прочитала мои мысли. Рядом с киворием я заметил две откупоренные
бутылки красного вина.
"Это для тебя, Царь Тарквиний", – сказала
она, жестом приглашая меня пройтись по комнате, что я и сделал.
"О, ты знаешь, откуда взялось мое имя, – сказал
я. – Не многим это известно".
"В Древнем Риме жил такой царь, Тарквиний, – с
улыбкой сказала она. – Он правил до образования республики".
"А ты думаешь, это реальное лицо или просто
легенда?" – поинтересовался я.
"Реальное для древней поэзии, – ответила
она, – и реальное для меня, потому как последние три года я очень часто о
тебе думала. Ты отлично воплотил в жизнь мои фантазии. Я сама толком не знаю,
почему так тоскую по этому отдаленному райскому уголку, но я действительно к
нему прикипела, а ты восстановил мой маленький домик и сделал его
ослепительным. Я покидаю другие дворцы, где пользуюсь не очень хорошей славой,
и прихожу сюда, не ощущая потери комфорта. Удивительно, но твои люди приходят
сюда ежедневно, чтобы прибраться. Они протирают мрамор, а после полируют его.
Они моют окна. Никак не ожидала такого внимания".
"Да, все это они делают по моему распоряжению. Но
должен признаться, они считают, что у меня не варит котелок".
"Еще бы они считали по-другому, но это обычная цена за
необузданную эксцентричность, а небольшая эксцентричность ничего не стоит,
правда?"
"Не знаю, – ответил я, рассмеявшись. – Я пока
для себя не решил".
На одном из диванов я заметил гору темного меха норки –
покрывало, накидка, что-то вроде этого.
"На случай холодных ночей?" – спросил я.
"Ну да, – ответила она, – а еще для полетов.
В облаках нестерпимо холодно".
"Так ты летаешь?" – спросил я, желая потянуть
время.
"Конечно летаю, – ответила она невозмутимо. –
Как, по-твоему, я иначе могла бы сюда добираться?"
Я рассмеялся, но не слишком громко. Идея представилась мне
слишком абсурдной, чтобы ее поддерживать.
В эту минуту Петрония казалась мне невероятно красивой на
фоне мягкого света от торшеров. Под мягкой бархатной туникой округло выступали
ее груди, а великолепные босые ноги с золотым педикюром явно лишали меня покоя.
Я все время пялился на них. У нее были маленькие ножки, что, по-моему, ей очень
шло. Большой палец левой ноги она украсила золотым кольцом, проявив коварное
кокетство.
