"Послушайте меня, – сказал Стирлинг. – Я не
хочу пугать вашу тетушку Куин или говорить ей то, что вызовет у нее сомнение по
поводу моего душевного здоровья, точно так же, как она сейчас сомневается, все
ли у вас в порядке с головой. Но я абсолютно верю, что вы видели, как то
существо сбрасывало трупы в болото, и я говорю очень серьезно, когда прошу вас
обещать, что вы никогда, никогда не поедете на остров Сладкого Дьявола
ночью".
"Обещаю, – сказал я. – Если бы не сон с
Ревеккой, я бы вообще туда не поехал".
"Этот сон – отдельная история, – сказал он, –
и я пока не хотел бы ее комментировать. Просто еще раз дайте мне слово и
никогда не отступайте от него. И отныне держите меня в курсе дел. Поймите, что
я ваш хороший друг".
Мы дошли до кладбища, и я показал ему могильный камень
Ревекки. Естественно, Стирлинг знал всю историю. Мы прошли в маленькую часовню.
Я огорчился, увидев, что там полно листьев, и решил попросить Аллена, чтобы он
вымел их оттуда.
"Теперь я здесь хозяин, – сказал я, и эхо моего
голоса отскочило от известняковых стен. – Придется управлять поместьем из
Европы. Нелегкая задача".
"Я хочу, чтобы вы пообещали мне еще кое-что, –
произнес Стирлинг и выглянул за дверь, словно желая удостовериться, что никого
нет рядом. – Если вы все-таки еще раз встретитесь с этим существом,
попытайтесь не думать о том, что оно может прочесть в ваших мыслях. Я понимаю,
что говорю очевидные вещи, но попытайтесь прибегнуть к определенным методикам,
чтобы не думать ни о чем важном. Вы ведь не захотите, чтобы она узнала,
например, как это сделал сегодня я, что у вас появился новый родственник по
имени Томми Харрисон, к которому вы сразу прониклись симпатией – если не
сказать любовью – за время короткой встречи вчера утром".
Я был потрясен. Я даже не сознавал, что думал о Томми.
"Дадите прочесть эту мысль Петронии, – продолжал
Стирлинг, – и она сразу воспользуется ею против вас, точно так же, как
воспользовалась мыслями о Моне. И поверьте мне, когда я говорю, что и тетушке
Куин не помешает поскорее уехать туда, где Петрония не сможет ее достать".
Я вздрогнул.
"Тетушка Куин", – прошептал я, припомнив, как
Петрония попрощалась с ней и какие слова тогда произнесла: "Вы были со
мной очень любезны. Я никогда этого не забуду".
"Жаль, у меня нет этого дара читать чужие мысли, –
сказал я. – Я бы тогда знал то, о чем вы умалчиваете".
"Это не такой уж большой дар, – заметил Стирлинг,
пока мы поднимались на склон, направляясь снова к дому. – А вы не могли бы
взять с собой в Европу и маленького Томми?" – спросил он.
"Это было бы превосходно. Не вижу причин, почему бы
этого не сделать. Уверен, Терри Сью не станет возражать. Конечно, без Бриттани.
Это маленькая девочка. Она одна там пашет. Но Томми – совсем другое дело. Томми
– это мечтатель, который читает книжки в лесу. Я переговорю с тетушкой
Куин".
"Что бы вы ни делали, постарайтесь не делать этого с
наступлением ночи. Если вы возьметесь осуществлять какие-то планы, а они
определенно у вас есть, то действуйте в Новом Орлеане. Вероятно, лучше всего в
"Гранд-Люминьер" Мэйфейровского центра. У вас заодно будет время
повидаться с Моной. Сегодняшний день, до самого вечера, она проведет в
медицинском центре. Я сам встречаюсь с ней, Майклом и Роуан за обедом".
"Знаете, мне нравится ваша открытая манера, но все
равно меня поражает та легкость, с которой вы даете свои советы. И снова я
уверен, вы что-то недоговариваете".
"Я все делаю искренне. Если что-то недоговариваю, то
просто потому, что должен так поступить, только и всего. Отвезите тетушку Куин
и Нэша сегодня вечером в "Гранд-Люминьер", послушайте моего
совета".
"Но почему это так важно?"
"Потому что существа, подобные Петронии, не выносят
ведьм и никогда близко не подходят к тем местам, где они обитают".
Я был совершенно огорошен. Никак не мог взять в толк, что
Стирлинг имеет в виду.
"Она умеет читать мысли, разве нет? И помимо всего
прочего действует обманом, согласны?"
"Да", – ответил я.
"Тогда поверьте мне на слово, – продолжал
Стирлинг, – она никогда не подойдет к Мэйфейровскому центру ближе чем на
сто ярдов. В противном случае Роуан Мэйфейр, как и Мона, в ту же секунду
почувствовала бы, что Петрония где-то бродит".
И снова я ничего не сказал. Только вспомнил, как рассмеялась
Мона, когда я рассказал ей об угрозах таинственного незнакомца.
"Мона смеялась не без причины, – сказал Стирлинг,
внезапно выгнув брови и приятно улыбнувшись. – Квинн, доверьтесь Моне.
Мона – самая настоящая ведьма Она не солгала. И она действительно вас любит.
Говоря это вам, я вовсе не злоупотребляю ее доверчивым признанием".
"Но что вы имеете в виду, когда называете ее ведьмой,
Стирлинг? И что она имеет в виду?"
Тем временем мы дошли до "мерседеса",
поставленного в гараж. Я открыл перед ним дверцу машины, после чего обошел ее
вокруг и занял водительское место.
Он подождал, пока я дам задний ход и выведу машину из
гаража. Затем я проехал перед домом, свернул направо и оказался на длинной
подъездной аллее, обсаженной ореховыми деревьями.
"Для нас, служителей Таламаски, ведьмы – это смертные
женщины, а иногда и мужчины, способные видеть духов, манипулировать ими,
вызывать и изгонять их, общаться с ними, контролировать их, задавать им вопросы
и слушать их ответы", – пояснил Стирлинг.
"В таком случае я тоже отношусь к категории ведьм из-за
Гоблина".
"Очень даже может быть, – сказал он, – хотя
не уверен, что ваши способности включают все перечисленные мною аспекты".
"Да, вы правы. Но думаю, если бы я попробовал, мне бы
многое удалось. Например, если вернется Ревекка, я мог бы попробовать свои силы
в экзорсизме".
"Если появится необходимость, можете мною располагать.
Но не думаю, что Ревекка станет вас соблазнять в каком-то другом месте, кроме
этого".
"Это норма для призраков?"
"Иногда, – ответил он. – Все зависит от
конкретного случая. Иногда призраки связаны с определенным местом, иногда – с
человеком. А вы сами знаете, кто ваш Гоблин – дух или призрак?"
