Прошла неделя, прежде чем я получил письмо от Меррик. Она
вернулась в Луизиану.
«Мой возлюбленный Дэвид!
Приходи вместе с другом в мой старый дом завтра вечером, как
можно раньше. Смотрителя я отошлю. Буду ждать вас в гостиной.
Хочу познакомиться с Луи и услышать из его собственных уст,
чего он ждет от меня.
Что касается предметов, которые когда-то принадлежали
Клодии, то у меня сохранились четки, дневник и кукла.
Все остальное можно без труда устроить».
Я едва сдерживал волнение. Ожидание следующего дня было
мучительным. Я тут же отправился в сиротский дом Святой Елизаветы, где Лестат
проводил в одиночестве многие часы, погрузившись в сон на полу старой часовни.
Когда я вошел, Луи сидел на мраморном полу рядом с Лестатом и
негромко читал вслух какую-то английскую поэму из старой книги.
Я сообщил Луи о письме.
В облике Лестата ничего не изменилось.
– Я знаю, где этот дом, – сказал Луи. Он тоже
чрезвычайно разволновался, хотя, как мне казалось, пытался это скрыть. – Я
там буду. Наверное, мне следовало бы спросить у тебя разрешения, но прошлой
ночью я сам отыскал этот дом.
– Превосходно, – откликнулся я. – Увидимся там
завтра вечером. Но послушай, ты должен...
Я умолк.
– Ну же, продолжай, – мягко ободрил он.
– Ты должен помнить, что она очень сильная женщина. Мы
поклялись защищать ее, но отнюдь не потому, что она не способна сама постоять
за себя.
– Опять мы об одном и том же. – В голосе Луи не было ни
нетерпения, ни раздражения. – Я тебя понимаю.
И знаю, что ты имеешь в виду. Когда я поклялся пройти по
этому пути, то заранее подготовился к беде. И завтра вечером возьму себя в
руки.
Лестат не дал ни малейшего повода думать, что слышит наш
разговор. Он лежал все в той же позе, со спутанной шевелюрой, одетый в мятый и
пыльный красный бархатный камзол.
Я опустился на колени и почтительно поцеловал Лестата в
щеку. Он продолжал, как прежде, смотреть перед собой во тьму. У меня опять
создалось ясное впечатление, будто его душа не пребывает в теле, а где-то
бродит как неприкаянная. Мне хотелось рассказать ему о нашем плане, но в то же
время я не был уверен, что следует сообщать ему об этом.
Мне почему-то казалось, что если бы он узнал о нашем
намерении, то наверняка попытался бы нас остановить. Должно быть, в ту минуту
его мысли были очень далеко.
Уходя, я слышал тихий мелодичный и в то же время страстный
голос Луи, продолжавшего чтение.
Глава 17
В назначенный вечер небо было очень ясным, если не считать
нескольких небольших, ослепительно белых на темном фоне облаков. Светились лишь
маленькие звезды, но я все равно их разглядел, хотя никакого утешения мне это
не принесло. В меру влажный воздух окутывал восхитительным теплом.
Луи пришел за мной на Рю-Рояль. Мы встретились у каретных
ворот. От волнения я почти не обратил внимания на его внешний вид и заметил
только, что на этот раз он удивительно элегантно одет.
Я уже упоминал, что обычно Луи не слишком много внимания
уделяет одежде, хотя в последнее время его вкус заметно улучшился. Однако в
этот вечер он превзошел самого себя.
Повторюсь, я был слишком занят предстоящей встречей с
Меррик, чтобы зацикливаться на мелочах. Убедившись, что Луи не мучит жажда, что
выглядит он вполне по-человечески и на лице играет румянец – в подтверждение
того, что он недавно насытился, – я сразу направился с ним к дому Меррик.
Пока мы неторопливо шагали по пустынным и унылым улицам
старого района, ни один из нас не проронил ни слова.
У меня в голове роились беспокойные мысли. Мой рассказ о
Меррик еще больше приблизил меня к ней, чем в тот вечер нашей встречи в кафе на
Рю-Сент-Анн, и желание снова увидеть ее, вопреки любым обстоятельствам,
оказалось гораздо сильнее, чем я ожидал.
Больше всего меня мучила последняя выходка Меррик, когда она
прибегла к колдовству. Зачем она пыталась поразить меня, посылая ко мне
собственный призрак? Я хотел прямо спросить ее об этом, решив добиться ответа
на этот вопрос, прежде чем мы двинемся дальше.
Когда мы дошли до восстановленного дома за высокой стеной,
Луи по моему настоянию остался терпеливо ждать, а я отправился побродить
вокруг.
Маленькие домишки по обеим сторонам обширных владений Меррик
пришли в полное разорение. А сами владения, как я уже упоминал, были огорожены
с трех сторон и частично с фасада внушительной кирпичной стеной.
Я увидел во дворе дома островок деревьев, два из которых
были огромными дубами, а еще одно – высоким раскидистым ореховым деревом,
пытавшимся высвободиться из зарослей тиса, росшего вдоль стен. Мерцающий свет
отражался от зеленого полога спутанных ветвей. До меня доносился запах ладана и
восковых свечей. Я уловил множество других ароматов, однако среди них не было
запаха чужака, а в ту минуту это интересовало меня больше всего.
Что касается жилища смотрителя на заднем дворе, то оно
пустовало и было заперто на замок. Это обстоятельство меня чрезвычайно обрадовало,
так как я не испытывал ни малейшего желания иметь дело с этим смертным.
Зато, несмотря ни на какие стены, я сразу почувствовал
присутствие Меррик и поэтому быстро вернулся к Луи, который по-прежнему стоял
перед железными воротами, отделявшими сад от улицы.
Олеандры пока не расцвели и представляли собой просто мощный
вечнозеленый кустарник, зато другие цветы разрослись чрезвычайно, особенно алый
африканский гибискус и пурпурная алтея на жестких стеблях, а еще белые каллы с
восковыми остроконечными листьями.
Магнолии, о которых я почти забыл, чрезвычайно разрослись за
последнее десятилетие и теперь застыли, словно грозные часовые, по обе стороны
парадного крыльца.
Луи терпеливо стоял, разглядывая через решетчатую ограду
зеркальные стекла парадных дверей, но было видно, что он до безумия взволнован.
Дом был погружен во тьму, если не считать передней гостиной – той самой
комнаты, где много лет назад стоял гроб Большой Нанэнн. Я уловил мерцание
свечей в передней спальне, но сомневаюсь, что глаз смертного смог бы его
разглядеть сквозь задернутые шторы.
Мы быстро вошли в ворота, миновали зловеще шуршащие кусты,
поднялись по ступеням и позвонили в колокольчик. Откуда-то из глубины дома
донесся тихий голос Меррик:
– Входите.
Мы оказались в полутемном вестибюле. Полированный пол был
устлан огромным китайским ковром с ярким современным рисунком, под потолком в
темноте виднелась новая хрустальная люстра, массивная и словно сделанная из
множества резных льдинок.
