Стараясь ступать как можно осторожнее, Меррик пошла вперед.
Я тронулся вслед за ней. Несколько раз мне пришлось наклоняться, чтобы убрать с
дороги мелкие сосуды.
– Место захоронения – вот что это такое. А вся керамика –
дары, – сказал я.
И тут же почувствовал резкий удар в затылок. Я молниеносно
развернулся и осветил фонарем пустоту. Свет от входа в пещеру больно ударил по
глазам.
Что-то толкнуло меня в левый бок, потом в правое плечо. Это
призраки вновь предприняли атаку. Я видел, что Меррик вздрагивает и клонится
набок – словно от ударов.
Я вновь обратился с молитвой к Ошала и услышал, как Меррик
разговаривает с кем-то вслух, отказываясь повернуть назад.
– В прошлый раз мы остановились именно на этом месте, –
сказала Меррик, оборачиваясь ко мне и направляя луч фонаря в землю. Лица ее я
не разглядел: оно осталось в тени. – Мы забрали все, что здесь нашли.
Сейчас я пойду дальше.
Я не отходил от нее ни на шаг, но сопротивление призраков
усилилось. Что-то оттолкнуло Меррик в сторону, но она быстро выпрямилась. Под
ее ногами захрустели глиняные черепки.
– Вы нас разозлили! – выкрикнул я, обращаясь к
призракам. – Может, у нас и нет права быть здесь, но это еще как
посмотреть!
И тут же вместо ответа я получил тяжелый удар в живот, но
даже не почувствовал боли – наоборот, у меня словно открылось второе дыхание.
– Ладно, продолжайте в том же духе, – сказал я. –
Ошала, кто здесь похоронен? Почему этот кто-то хочет навсегда сохранить тайну
склепа? Зачем нас сюда прислал дядюшка Вервэн?
Меррик, ушедшая вперед на несколько ярдов, вдруг резко
вскрикнула.
Я моментально оказался рядом. Туннель вывел нас в большой
круглый зал с низким куполом, украшенным мозаикой. Многое здесь разрушилось то
ли от возраста, то ли от сырости, но все равно зал оставался великолепным.
Вдоль стен выстроились фигуры, смыкавшие круг у самой главной скульптуры, черты
лица которой давно стерло время.
В самом центре зала в окружении глиняных изделий и искусных
нефритовых статуэток лежали прекрасные украшения, припорошенные пылью.
– Посмотри, какая маска. Она была на лице того, кто здесь
похоронен.
Меррик направила луч фонаря на блестящую нефритовую маску,
пролежавшую здесь несколько тысяч лет. Ее последний обладатель давным-давно
обратился в прах.
Ни Меррик, ни я не осмеливались сделать первый шаг.
Драгоценные предметы, окружавшие место погребения, были разложены в
безукоризненном порядке. Мы разглядели украшения, поблескивавшие в мягкой
земле, почти поглотившей их, а там, где когда-то была грудь покойного, увидели
длинный резной скипетр, который он, наверное, держал в руке.
– Посмотри на то, что осталось, – сказала
Меррик. – Наверняка тело было завернуто в ткань с множеством амулетов и
даров. Ткань истлела, и теперь мы видим только изделия из камня.
За спиной у нас раздался громкий шум. Я услышал звон
бьющейся керамики. Меррик коротко вскрикнула, словно от удара, но уже в
следующую секунду кинулась вперед, рухнула на колени и схватила блестящую
зеленую маску, после чего отпрянула от останков.
В меня полетел камень и угодил прямо в лоб. Что-то ударило в
спину.
– Идем, пусть остальным занимаются археологи, – сказала
Меррик. – Я получила то, за чем пришла. Дядюшка Вервэн велел мне забрать
именно эту маску.
– Выходит, ты с самого начала знала, что в туннеле хранится
маска? Она-то тебе и понадобилась?
Меррик тем временем направилась к выходу.
Не успел я ее догнать, как что-то оттолкнуло ее назад.
– Я забираю маску, она должна храниться у меня, –
объявила Меррик.
Мы оба пытались продолжить путь, но что-то невидимое
загородило дорогу. Я протянул руку и дотронулся до какой-то мягкой преграды,
излучавшей энергию.
Меррик внезапно передала мне свой фонарь, а сама вцепилась
обеими руками в маску.
В любое другое время я бы восхитился этим произведением
искусства, столь выразительным в каждой детали. Хотя вместо глаз и рта были
вырезаны отверстия, все черты носили завершенность, а блеск нефрита сам по себе
был великолепен.
Теперь же я сосредоточил все силы на том, чтобы побороть
невидимое препятствие, подняв оба фонаря, словно дубинки.
Меррик тихо охнула, и от этого звука у меня по спине вновь
побежали мурашки страха. Она поднесла маску к лицу и повернулась ко мне.
Зрелище привело меня в ужас. На секунду показалось, будто маска зависла в
воздухе, ибо я не мог разглядеть ни рук Меррик, ни ее тела.
Она отвернулась, по-прежнему прижимая маску к лицу, и снова
сдавленно охнула. Воздух в пещере был неподвижен и тих. Я слышал лишь дыхание
Меррик, а заодно и мое собственное. Кажется, она начала что-то шептать на иностранном
языке, но я не понял, на каком именно.
– Меррик, – негромко позвал я.
Теперь, когда вокруг царил долгожданный покой, воздух в
пещере казался влажным и прохладным.
– Меррик, – снова позвал я, но так и не смог вывести ее
из транса.
Она стояла, закрыв лицо маской, и смотрела куда-то вдаль, а
потом резко отвела маску от лица и передала мне.
– Возьми, – прошептала Меррик, – посмотри сквозь
нее.
Я сунул свой фонарик за пояс, второй отдал Меррик и обеими
руками взял маску. Я помню все эти мелкие подробности, потому что они не
выходили за рамки обычного и я пока не обращал внимания ни на воцарившееся
вдруг безмолвие, ни на сгустившуюся тьму.
Где-то далеко отсюда нас ждали зеленые джунгли, а вокруг и
над головой поблескивала каждым своим камешком примитивная, но прекрасная
мозаика.
Я поднял маску, как велела Меррик, и меня захлестнуло новое
ощущение. Я попятился на несколько шагов и... Возможно, я сделал что-то еще, но
ничего об этом не помню.
Маска по-прежнему оставалась в моих руках, но все остальное
изменилось.
Пещеру заполнили горящие факелы, послышалось тихое,
заунывное пение, а прямо передо мной в темноте возникла зыбкая фигура, словно
сделанная из шелка и оставленная на милость слабому ветерку, долетавшему от
входа в туннель.
Я смог ясно разглядеть черты лица этого юноши, однако не
разобрал его выражения. Он молча, одними жестами, молил, чтобы я ушел и оставил
маску.
– Мы не можем ее забрать, – сказал я.
Вернее, услышал, как мой голос произносит эти слова. Пение
стало громче. Полупрозрачную, но решительную фигуру обступили другие призраки.
Юноша все тем же умоляющим жестом протягивал ко мне руки.
