Я направилась в холл, гадая, как он собирается открыть дверь
с кодовым замком. Ждать пришлось довольно долго. За все это время головы
охранник ни разу не повернул, сидел, уставившись в экран телевизора,
периодически хихикая и отпуская скабрезные замечания. Потом вдруг приподнялся,
уменьшил звук и прислушался. Я замерла, готовая сорваться с места, чтобы
предупредить Павла. Спрятаться в одном из кабинетов мы успеем, но если охранник
пойдет с обходом, на кое-какие странности он просто обязан обратить внимание. А
открытая задняя дверь – это уже не странность, а хороший повод поднять тревогу.
У Павла есть оружие, но мне даже думать не хотелось о том, что он может пустить
его в ход. Пока эти мысли вихрем проносились в моей голове, охранник вновь
устроился на стуле и включил звук. А я на цыпочках направилась к Павлу. И
вовремя. Когда я свернула к лестнице, дверь с едва слышным щелчком открылась.
Павел кивнул мне и первым шагнул в темноту, а когда я оказалась рядом с ним,
закрыл дверь, сунув между ней и дверным косяком пластиковую карточку. Достал
фонарик. Вспыхнул яркий свет, на мгновение ослепив меня.
– Это здесь, – тихо произнес Павел, а я не сразу
поняла, что он имеет в виду.
Мы находились в просторном помещении, разделенном на части
шторами из белой пленки. Выглядело это необычно, точно декорации к
фантастическому фильму. Я шагнула к ближайшей шторе и нерешительно отодвинула
ее. Ничего. Белая кафельная плитка на полу и стенах. Шторы едва заметно
колыхались от потока воздуха, и через мгновение мне стало ясно: работает
кондиционер. Я увидела его на противоположной стене, и это был единственный
предмет, который мы обнаружили в подвале, хотя обошли его весь, осмотрев все
углы самым тщательным образом.
Я то и дело поглядывала на дверь, пока беспокойство не
перешло в догадку. Это ловушка! Должно быть, та же мысль пришла в голову Павлу.
Выхватив пистолет, он направился к двери, распахнул ее рывком, а я замерла,
ожидая чего угодно: сигнала тревоги, вооруженную до зубов охрану, но в холле
царила тишина. Уже гораздо спокойнее Павел закрыл дверь, и мы направились к
выходу.
Через несколько секунд мы были на улице, без проблем
преодолели забор и устроились под липой. Следовало поскорее уносить отсюда
ноги, но нам не терпелось обсудить ситуацию.
– Я был здесь, – резко произнес Павел. А я
вспомнила, что он рассказывал в тот день, когда впервые пришел ко мне.
– В этом подвале?
– Да. – Я обратила внимание, как тяжело, с хрипом
он дышит. – Черт, когда я увидел это место… жуткое впечатление. Я был
здесь и…
– И?
– Что-то страшное происходило в этом подвале.
– Подвал пуст. В этом мы убедились, – пожала я
плечами.
– Тебе там ничего не показалось знакомым?
– Нет. Но чувство было скверное. Допустим, мы тут были…
– Не допустим. Были. Я уверен. Те, кто держал нас
здесь, позаботились о том, чтобы мы ничего не обнаружили. Нас ждали, что
неудивительно. Ведь ты приходила сюда. Остается лишь догадываться, что в этом
месте происходило несколько месяцев назад.
– По-твоему, именно в подвале мы лишились
памяти? – Он не счел нужным отвечать. – Что ж, теперь у нас один
выход.
– Какой? – Павел смотрел с недоумением.
– Придется брать пленных. Для начала кого-то из тех
двоих, что были в клинике. Они должны знать, что здесь творится.
– Необязательно. Они могли просто выполнять приказ.
– Но они должны знать того, кто приказы отдает. Ничего
умнее мне в голову не приходит. А тебе?
– Что это за фонд такой, черт бы его побрал. Следовало
бы все-таки покопаться в документах.
– Если нас тут ждали, мы бы только зря потратили время.
Кстати, в таком случае предполагаемый захват пленных тоже вызывает сомнение.
Они должны быть настороже. И что им мешало схватить нас в офисе, раз уж они
ждали нашего появления?
– Нам дали понять, что ничего мы не докажем.
– А кому и что мы собираемся доказать? Вот если бы мы
отправились в милицию…
– Хорошо, я скажу иначе: они хотели убедить нас, что
этот след никуда не ведет. Просто подвал, который при случае можно использовать
под склад. Откуда им знать, что у меня остались воспоминания?
– Какой от них толк, – буркнула я, но вынуждена
была с ним согласиться. – Хорошо, – почесав нос, продолжила я. –
Допустим, здесь над нами хорошо поработали, но какой в этом смысл? Что за цель
они преследовали?
– Цель? – усмехнулся Павел. – Ни ты, ни я не
помним, что было с нами четыре месяца назад.
– То есть четыре месяца назад произошло нечто такое,
что некие люди предпочли держать в тайне. А не проще ли было нас шлепнуть, не
затевая все эти дурацкие игры? К тому же дорогостоящие?
– Хочешь сказать, что игра продолжается?
– Ага, жаль, мы не знаем правил.
Я поднялась, решив, что гадать на кофейной гуще мы можем и в
другом месте.
– В гостиницу возвращаться не стоит, – заметил
Павел.
Я молча кивнула. Значит, нам еще предстоит найти себе
пристанище. Занятая этой невеселой мыслью, я брела, глядя себе под ноги. Мы
вышли в переулок, впереди вспыхнул свет фар, слепя глаза, а вслед за этим мужской
голос произнес:
– Давайте без глупостей.
Логично было предположить, что это люди Петра Николаевича и,
как следствие, нас ждут суровые испытания. Однако с выводами я не спешила.
Более того, во мне зрела уверенность, что это представители той самой «могущественной
организации», благодаря которой моя жизнь стала напоминать американский
триллер. Странно, но в тот момент я вздохнула с облегчением. Очень надеялась,
что теперь появится хоть какая-то ясность. В круге света возникли двое
вооруженных людей в камуфляже. Нас быстро обыскали, у Павла отобрали рюкзак и
пистолет, пихнули в спину, заставляя двигаться в сторону горящих фар. Со мной
обращались куда деликатнее, мой конвоир молча ткнул пальцем в том же
направлении и шел себе рядышком, словно скромник-подросток на первом свидании.
Мы оказались рядом с микроавтобусом, возле него замерли еще
двое в камуфляже, один из них распахнул дверь, и нас друг за другом втолкнули в
салон.
– Есть желающие объяснить, что происходит? –
вежливо спросила я.
