– Где?
– В той комнате. Она существует.
– Знать бы еще где, – невесело усмехнулась я.
– Сегодня я видел все очень ясно. Что, если память ко
мне возвращается?
– Тогда тебе нужно радоваться, разве не этого ты хотел?
Только если мы там были вместе, почему ты ничего не помнишь, а я помню?
– Помнишь что? – странно робко спросил он, как
будто боялся сделать мне больно.
– Ну… кто я, чем занималась.
– А ты уверена, что действительно помнишь?
– Что ты имеешь в виду? – его слова меня
насторожили.
– Ты уверена, что это твои воспоминания?
– Подожди, – выставив вперед ладонь, словно
защищаясь от него, сказала я. – Конечно, с салоном я напутала, но ведь это
не значит, что все свои знания о себе я должна подвергать сомнению.
– Это нетрудно проверить, – помолчав, произнес он.
– Проверить?
– Да. Факты твоей биографии. Начнем с самого простого.
Например, с твоих родителей.
– Мои родители умерли несколько лет назад. У меня есть
свидетельства об их смерти. Должны где-то быть. В конце концов, есть могилы, на
Пасху я ездила…
– Навестим их еще раз, это ведь недалеко, всего сто
пятьдесят километров.
– Ты меня пугаешь, – взглянув на него, сказала я.
– Лучше знать правду, чем быть игрушкой в чужих руках.
– Не стоило мне связываться с психом, –
разозлилась я. – У тебя совершенно бредовые идеи.
– Посмотрим, что ты скажешь через несколько дней.
– Я не могу выставить тебя ночью на улицу, поэтому до
утра оставайся в моей квартире. А потом мы с тобой простимся.
Он пожал плечами, как будто сомневаясь в моих словах. Однако
я была полна решимости от него избавиться, а пока на чем свет стоит ругала себя
за то, что пустила этого типа на порог своего дома.
Утром я едва не опоздала на работу, потому что забыла
завести будильник. Открыв глаза и взглянув на часы, я вскочила, бросилась в
ванную, потом попыталась сделать несколько дел одновременно: сварить кофе,
погладить блузку и уложить волосы. В суматохе я совершенно забыла о Павле и,
только сунув ноги в туфли, обратила внимание на записку возле зеркала в
прихожей. «Если захочешь меня увидеть, позвони» – и далее номер. Я скомкала
листок, уверенная, что звонить ему у меня желания не возникнет.
Выскочив из дома, я остановила такси и на работу приехала
вовремя. Часов в одиннадцать Петрова сняла трубку, чтобы ответить на телефонный
звонок, кивнула мне:
– Это тебя.
Мужской голос вежливо уточнил:
– Ермакова Марина Геннадьевна?
– Да, я вас слушаю.
– Моя фамилия Потапов. Потапов Виктор Юрьевич. Я
лечащий врач Павла. Вы ведь с ним знакомы?
– Да. Вчера познакомились, – недовольно буркнула
я.
– Он ночевал у вас?
Я вздохнула:
– Так и есть. Хотите сказать, что я дурака сваляла?
– Если вы в том смысле, что подвергали себя опасности,
то волноваться не о чем, а давать оценку вашему поведению – с моей стороны
просто нахальство. Вы взрослый человек и, я уверен, знаете, что делаете. Марина
Геннадьевна, я бы хотел поговорить с вами. Это очень важно. В любое удобное для
вас время.
– Вы собираетесь беседовать со мной о Павле? –
вновь вздохнула я. – Хорошо. Если сможете подъехать в обеденный перерыв,
выпьем кофе и поговорим.
– Скажите, куда приехать.
Я сказала, что буду ждать его в кафе, что находилось
напротив нашего офиса, и повесила трубку.
– Ты чего кислая? – спросила Петрова.
– Так, ерунда, – отмахнулась я.
О том, где работаю, я вчера рассказала Павлу, а сегодня,
после того как он меня покинул, у него, видимо, состоялся разговор с лечащим
врачом, иначе откуда бы тому знать обо мне? Интересно, о чем он собирается
беседовать?
Я недолго размышляла на эту тему, в тот день было много
работы, а когда пришло время обеденного перерыва, я заспешила в кафе. Вошла в
небольшой зал и увидела: все столики заняты, что неудивительно в это время, и
попыталась угадать, кто из троих мужчин, сидевших за столиками в одиночестве,
Потапов. Если он уже здесь, конечно. На его роль, как мне казалось, идеально
подходил упитанный дядька с бородкой клинышком и румянцем во всю щеку. Именно
так должен выглядеть психиатр, одним своим видом внушая пациентам оптимизм и
веру в скорейшее выздоровление. Мужчину неопределенного возраста с бегающим
взглядом я отмела сразу, этому только в торговые агенты идти. Третий выглядел
обычным служащим, заглянувшим в кафе на ланч. Именно он и оказался Потаповым.
Заметив, что я кого-то высматриваю, он помахал мне рукой и
позвал:
– Марина Геннадьевна, сюда, пожалуйста.
Я подошла к нему, он, поднявшись, церемонно пожал мне руку и
вновь устроился на своем стуле, а я села напротив.
– Спасибо, что согласились встретиться, –
улыбнулся он.
– Пожалуйста, – буркнула я. – Скажите, он
псих? – спросила я, решив, что политесы разводить ни к чему.
– Павел? Нет. В общепринятом понимании этого слова,
нет. Он очень сдержанный, волевой человек с сильным характером. Не знаю, как бы
вел себя я, окажись на его месте. Возможно, действительно бы спятил. Его
выдержке остается лишь позавидовать. Когда я столкнулся с этим случаем,
конечно, первым делом поинтересовался другими подобными. Полная амнезия не
такая уж редкость. Обычно это происходит в результате тяжелейшей травмы. Его
случай особый. И не только потому, что у него не обнаружено каких-либо
повреждений головного мозга. Физически он абсолютно здоров. Дело в том, что в
большинстве случаев люди вообще ничего не помнят. Им приходится объяснять, как
пользоваться ложкой, некоторые не в состоянии даже ходить, точно грудные дети.
С Павлом было иначе. Когда он пришел в себя, он не помнил лишь то, что касалось
его лично. Именно это позволяет нам надеяться, что память в конце концов к нему
вернется.
– От меня вы что хотите? – ворчливо спросила я.
– Сегодня мы с ним долго разговаривали. Он уверен, что
когда-то вы были знакомы. Он вспомнил дом, квартиру…
