Я была склонна согласиться с Виссарионом, но в тот момент
еще даже не предполагала, что Кузьминская – тот самый человек, встречи с
которым я ждала. Книгу я проглотила за несколько часов, а потом долго бродила
по квартире, размышляя. Еще раз прочитала послесловие: «Те, кто захочет
оставить свои отзывы и поделиться размышлениями, могут написать мне…» и адрес
электронной почты. Я отправилась в ближайшее Интернет-кафе и написала ей
пространное письмо, поделилась, так сказать, размышлениями, никак не касаясь
своей истории. Я очень сомневалась, что она ответит, но уже на следующий день
побежала в Интернет-кафе проверить почту. Она мне ответила. Еще только прочитав
надпись «В вашем почтовом ящике одно новое сообщение», я почувствовала, как
теплая волна разлилась в груди, и улыбнулась точно старому другу, потому что,
кроме нее, написать мне никто не мог. Письмо ее было коротким и деловым.
Благодарность за отклик, кое-какие пояснения. Но это отнюдь не разочаровало
меня, скорее, наоборот. И я написала опять и отправила письмо, не став его
перечитывать. Мне самой оно казалось ребячески откровенным, а ей, быть может,
покажется бредом. Если бы я его прочитала, вряд ли решилась бы отправить,
стыдясь этого неожиданного всплеска эмоций. Она не отвечала больше недели, я
подумала, что не ответит никогда, и смирилась с этим, но все равно каждое утро
заходила в Интернет-кафе. И со вздохом облегчения обнаружила ответ. «Извините,
что так долго не писала, честное слово, я не могла ответить раньше, думала над
вашими словами…»
Так началась эта странная переписка, которая длилась два
месяца. За это время мы отправили друг другу десяток писем с размышлениями о
довольно абстрактных понятиях, я всячески избегала любых упоминаний о своей
жизни и даже имени своего не называла и очень удивилась, когда в одном из писем
она задала вопрос: «Это вы подходили ко мне в магазине и спросили, верю ли я в
справедливость?»
Меня это скорее испугало, оказывается, мое инкогнито
раскрыть не так уж сложно, и я проигнорировала ее вопрос. Возможно, это Елену
обидело, она не писала очень долго, но. когда написала, сообщила, что была в
очередной командировке. К тому моменту я знала о ней довольно много, все, что
смогла обнаружить в Интернете. Биографию, которая оказалась ничем не
примечательной, многочисленные статьи… удивилась только раз, когда узнала, что
родилась она в районном центре в сорока километрах от нашего города. «Я бы
хотела с вами встретиться», – написала она в одном из писем, и это тоже
удивило, я не могла понять, чем заинтересовала ее, но все больше убеждалась,
она именно тот человек, который мне нужен. Она не испугается, а, главное, у нее
наверняка есть возможности использовать документы не на благо себе, а для того,
чтобы законность и справедливость, о которых мы столько рассуждали, наконец
восторжествовали в этом городе. Я почти решилась переслать ей отсканированные
документы, но тут произошло нечто, в корне изменившее мое отношение к ней.
На Рождество Долгих устроил прием в своем офисе. Я бы,
скорее всего, об этом даже не узнала, меня в списках приглашенных, разумеется,
не было, но Ник. явившись накануне, сказал:
– Детка, купи себе новое платье, мы выбираемся в
свет. – Уточнив, что он имеет в виду, я выразила сомнение в
целесообразности своего появления там. – Согласен, радость моя, –
поникнув головой, ответил Ник. – Эти приемы и на меня нагоняют скуку. Но
вышло так, что я отвечаю за безопасность данного мероприятия. Скажи на милость,
что ж мне одному-то страдать? Вот я и решил, что тебе стоит пойти со мной, себя
показать, народ посмотреть.
– Вряд ли это понравится Долгих, – пожала я
плечами.
– Ты имеешь в виду, не нанесет ли твой визит урон его
репутации? Подозреваю, радость моя. наш небожитель вознесся так высоко, что на
чужое мнение давно положил. Опять же, там будет такая прорва народа, что на
тебя не обратят внимания. – Тут Ник уставился на меня, скроил сиротскую
физиономию и продолжил: – Хотя это вряд ли. Нашу-то красоту не заметить
невозможно. Короче, я не хочу тосковать в одиночестве. – Он бросил на стол
кредитку и удалился, помахав рукой.
Последнее время Ник появлялся у меня довольно редко, о своих
делах не рассказывал. Ясно, что его надежды отыскать документы таяли как воск,
и он, разумеется, не приходил в восторг от этого. Его покладистость скорее
объяснялась тем, что Рахманов стал вновь у меня частым гостем, но могла быть и
другая причина: Ник заподозрил меня в нечестной игре и теперь терпеливо
выжидает. Мысль об этом не особенно пугала, мой друг всегда был подозрительным,
так что в этом смысле ничего нового не происходит. Однако тот факт, что я
зачастила в Интернет-кафе, мог его заинтересовать. Оттого перед тем, как
отправиться туда, я, как заправский разведчик, долго кружила по городу, проверяя,
не увязался ли кто за мной. Проще было бы купить компьютер. Проще, но не
безопаснее. Компьютер Виссариона я тоже не хотела использовать. Оставалось
гадать, знает Ник о моем пристрасти к Интернету или все-таки нет?
Я отправилась покупать себе платье, сняв в ближайшем
банкомате кучу денег, уж если Ник оставил мне свою кредитку, грех было не
воспользоваться. Я знала место, где женщина через полчаса начинала чувствовать
себя принцессой, и поехала туда. Часа два ушло на примерки, не потому, что мне
трудно было сделать выбор, я тянула время, не спеша уходить отсюда. Здесь
царила совсем другая жизнь, и я на несколько минут показалась себе другой, меня
как будто и впрямь волновали модные тенденции сезона, а вопрос, какого цвета
платье предпочесть, был исключительно важным.
– К такому платью очень бы подошла вот эта шуба, –
шепнула мне девица, держа белое манто в руках. Шуба и впрямь была хороша, и я,
примерив ее и взглянув на себя в зеркало, кивнула.
В общем, на следующий день, подъезжая к офису Долгих, я с
усмешкой подумала про себя: точно Золушка из сказки. Впрочем, Ник ни за что бы
с этим не согласился и, конечно, был бы прав. Никаких ожиданий я с приемом не
связывала, но и черных мыслей не держала.
Ник болтался неподалеку от входной двери, где замерли двое
охранников. Он курил со скучающим видом, приглядываясь к подъезжающим. Я редко
видела Ника в костюме и теперь с некоторым удивлением отметила, что он ему
идет, мало того, мой друг чувствует себя в нем свободно и, подозреваю, сам себе
нравится. Белоснежная рубашка и дорогой костюм делали его бледную физиономию
аристократической, прямая спина, скупые жесты и пронзительный взгляд
впечатляли. Я мысленно усмехнулась, испытывая за него некое подобие гордости.
Он заметил мою машину и пошел навстречу, отбросив сигарету и
нацепив улыбку на физиономию. Улыбаться Ник не умел, раздвигал свои узкие губы
и разом становился похож на голодного хищника, который прячет звериный оскал
под маской клоуна.
– С ума сойти, – фыркнул он, подавая мне руку,
чтобы я могла выйти из машины. – Счастье мое, ты выглядишь сокрушительно.
Мое бедное сердце вот-вот разобьется, прочие части тела ведут себя откровенно
неприлично.
