Кабинка туалета была до того тесной, что в ней невозможно
было повернуться. Я добросовестно все осмотрела. Взобралась на унитаз, сняла
решетку вентиляционного люка и, сунув туда руку, малость пошарила. «А что, если
я действительно нашла бы здесь ключ?» – подумала внезапно. Слишком фантастично.
Но ведь куда-то Павел дел эти бумаги?
Сливной бачок и унитаз были мною тщательно осмотрены, и с
чувством выполненного долга я вернулась в зал. Ник с видом мученика пил кофе,
игнорируя испуганные взгляды девиц. Странное дело, Ник производил на разных
людей практически одно и то же впечатление: поначалу человек настораживался, а
потом у него возникало желание бежать подальше со всех ног. Убежать девицы не
могли и молча тосковали.
– Ну, что? – буркнул Ник. Я развела руками. Если
уж изображать бурную деятельность, то по всем правилам. Я подозвала одну из
девушек и сунула ей фотографию Пашки. На снимке мы с ним вдвоем стояли на
ступеньках ЗАГСа, я с огромным букетом в руках… Фото я сложила пополам, чтобы
моя донельзя сияющая физиономия не отвлекала девушку.
– Не помните, этот парень к вам заглядывал?
Официантка посмотрела внимательно и кивнула, к моему
великому удивлению. Судя по тому, что Ник подавился кофе, он был удивлен еще
больше.
– Как же, помню его.
– Давно это было? – откашлявшись, спросил он и зря
это сделал, девушка сразу же насторожилась:
– Давно. В начале лета, наверное.
– И ты его запомнила? – усомнился Ник.
– Конечно. Такой красавчик. А в чем дело? –
додумалась спросить она.
Ник достал из кармана джинсов липовое удостоверение и сунул
ей под нос. Только идиот мог поверить, что он служит в милиции, но девица сразу
приняла ответственный вид, хотя ее беспокойство лишь усилилось.
– Что он натворил? – спросила она.
– Уклоняется от алиментов, – хмуро сообщил Ник.
– Да вы что? А мне сказал, что не женат. Я все ждала,
может, позвонит.
– Он многодетный аферист-многоженец, – развил тему
Ник. – Так что тебе крупно повезло…
– Чего мне повезло? – не поняла она.
– Просто повезло, поверь на слово, – вздохнул
Ник. – Часто он здесь появлялся?
– Нет. Один раз всего и был. Сидел с другом.
Мы переглянулись. Если верить наблюдателям, в кафе Павел
обедал в одиночестве.
– А ты ничего не путаешь? – ласково спросил Ник.
– Чего мне путать? Павел у окна сидел, вот здесь, а
друг у самой двери.
– А чего так-то, поссорились, что ли? – вздохнул
Ник, сообразив, что разговор с официанткой предстоит занятный.
– Нет, вроде не ссорились. Павел пришел, сделал заказ,
ну, мы с ним немного поболтали. Я ушла на кухню, возвращаюсь, вижу, еще один
стол занят, не помню, кажется, парень с девкой пришли или две девки…
– Девок пропусти, про друга давай.
– Ну, может, он и не друг ему, но знакомый
точно, – задумалась девица. Ник еще раз тяжко вздохнул, а она поспешно
сказала: – Вот за этим столом тот мужик сидел. И они с ним разговаривали.
– О чем? – спросил Ник.
– Не помню.
– Что, вообще ничего не помнишь?
– Ничего особенного они не говорили. Так, обычный
разговор. А когда Павел стал со мной заигрывать, тот засмеялся и говорит: «Вы с
ним поосторожней, девушка, он у нас известный сердцеед», – вот я и
подумала, что они друзья, ну, что знакомы раньше были.
– Значит, как этот мужик вошел, ты не видела? –
вновь задал вопрос Ник.
– Так он это, не с улицы вошел, а через черный ход, со двора.
Мне Любка-повариха потом сказала. Она видела, как этот тип мимо прошмыгнул, и
решила, что он ко мне, еще выговаривать стала.
– Интересно, и часто к вам клиенты через черный ход
заглядывают?
– Если только знакомые, вот Любка и решила, что он ко
мне.
– Дальше что было?
– Ничего. Павел расплатился и уехал, а этот остался.
Минут через двадцать тоже ушел. Я думала, может, Павел вечером заедет к концу
смены, но он больше не появлялся.
– А мужик этот еще не заходил?
– Нет вроде. В мою смену точно нет. А так не знаю.
– Как он выглядел?
– Мужик? Ну, лет сорок, полный такой, волосы длинные, я
уж и не помню, мужик как мужик. Да, у него наколка на руке была, якорь.
– Морячок, значит, – усмехнулся Ник. – Ты вот
что, красавица. Если вдруг его еще увидишь, позвони по этому
телефончику. – Ник протянул ей карточку, на которой был лишь номер
телефона и его имя-отчество, Никита Сергеевич. Девушка попала плечами, но
карточку взяла.
– А, вот еще что, – всплеснула она руками. –
Павел на стуле какие-то бумаги оставил в папочке. Я хотела их забрать, думала
вернуть при встрече, но этот меня опередил. Я, говорю, сейчас ему позвоню, и
папку взял.
– Что было в папке, не знаешь?
– Конечно, нет. Я ж в нее не заглядывала. Тонкая такая,
папка для бумаг, белая.
– Бумаг в ней много было?
– Да вроде нет. Если б кошелек был, я бы возражала,
чтоб неприятностей потом не возникло, а тут папка… да и знакомы они, вот я и
подумала: пусть берет.
Ник бросил на стол деньги, поднялся, и мы направились к
выходу. Он едва сдерживал раздражение, а оказавшись на улице, дал ему волю.
– Деятели, мать их… ничего доверить нельзя. Вот уж
правду говорят: хочешь сделать хорошо, сделай сам. С каким дерьмом работать
приходится!
– Думаешь, эта встреча была не случайной?
Ник, притормозив, взглянул на меня и презрительно фыркнул:
– Не смеши. Твой муженек явился сюда и специально сел у
окна, чтоб мои олухи его видели. И спокойно поговорил с этим типом. Тот из
осторожности пришел через черный ход. После беседы Пашка твой ушел, оставив ему
документы. А идиоты, что за ним следили, даже не удосужились заглянуть в кафе и
поговорить с официантками. Башку оторву придуркам, – зло буркнул он и с
интересом покосился: на меня. – Солнышко, а ты, часом, папу не дуришь?
Может, муженек тебе чего шепнул про морячка?
– Отстань, – разозлилась я. – Зачем мне весь
этот спектакль?
– Вот и я думаю, зачем?
