— Любимая, мои руки в постоянном движении. Ты не могла
бы конкретизировать? Судя по огню в глазах, случилось страшное. Твой Пашка тебя
бросил? Смылся с какой-нибудь брюнеткой? А я при чем?
— Ты прекрасно знаешь… — начала я.
— Даже не догадываюсь, — замотал он
головой. — На всякий случай напоминаю: я всегда предупреждал, что все эти
типы приходят и уходят, и только я…
— Ник, прекрати! — попросила я. И
конкретизировала:
— Антона арестовали.
— Переходил улицу в неположенном месте? Сейчас за это
арестовывают? Неужто морду кому набил по пьянке? Надо же… На большее он все
равно не способен. Так что натворил наш светлый мальчик?
— У него нашли героин, — ответила я, приглядываясь
к Нику.
Он развел руками.
— Ничего удивительного. Как говорится, с кем
поведешься…
— Прекрати! — заорала я.
— А что? Ты уверена, что твоя Машка больше не колется?
Я — нет. И что взять с парня, который женился на наркоманке… — Ник широко
улыбнулся, глаза прямо-таки сияли.
— Сволочь, — сказала я. — Но в этот раз тебе
придется ответить. Кажется, ты забыл, чей он друг.
— Я-то здесь при чем? — заныл Ник. — Сижу себе
тихо, телевизор смотрю, не шалю, и вдруг ты — бац мне по морде, безвинному, и
всякие слова говоришь обидные… Пойду на тебя жаловаться. А что, имею право. Где
это видано, чтоб ни за что и сразу по морде?
— Ладно, — кивнула я. — Продолжай веселиться.
— К сладкоречивому поедешь? — спросил Ник, когда я
направилась к двери.
— Поеду.
— Зря, ох зря. Потом не говори, что папа тебя не
предупреждал.
— Пошел к черту! — отмахнулась я и вышла из
комнаты.
И тут же набрала номер Рахманова. Он ответил, что я сочла
большой удачей.
— Олег, Антона арестовали.
— Что за чушь? — удивился он. — Когда, за
что?
— Сегодня утром.
— И ты звонишь только сейчас?
— Я сама узнала час назад.
— Я в офисе, приезжай.
Охранник у дверей взглянул на меня с сомнением, но
пропустил. Должно быть, решил, что старые распоряжения уже недействительны, а
новых он не получал. Рахманова я застала в его кабинете, он с кем-то весьма
эмоционально разговаривал по телефону. Увидев меня, кивнул и указал на кресло.
Я села, бросив сумку на стол, и прислушалась к разговору — он, вне всякого
сомнения, имел отношение к Антону.
Наконец Рахманов положил трубку. Недовольно нахмурился,
буркнул:
— Черт знает что… Дела неважные, — вздохнул он,
отвел взгляд и вновь выругался:
— Черт!
— Ты ведь не думаешь… — начала я, но он меня перебил:
— Я думаю, он свалял дурака, женившись на наркоманке.
— На бывшей наркоманке, — стараясь держать себя в
руках, поправила я.
— Бывших не бывает, — отмахнулся он.
— Я уверена, что Антона просто подставили, —
спокойно сказала я. — Удалось что-то узнать?
— Кто-то позвонил и сообщил о наркоте в его
машине, — кашлянув, ответил Рахманов, приглядываясь ко мне.
— Вот-вот, — усмехнулась я. — Но сначала этот
кто-то наркоту в машину подбросил, а затем позвонил.
— Кому это надо? — спросил Рахманов с сомнением.
— Вот и я думаю, кому? — глядя ему в глаза, жестко
спросила я.
Он не выдержал моего взгляда, откинулся на спинку стула,
хмуро буркнул:
— С ума сошла…
— Значит, Ник действовал по собственной инициативе?
— А ему зачем?
— Об этом лучше у него спросить. Послушай, ты ведь
хорошо знаешь своего друга, скажи, Тони мог бы связаться с наркотой?
— Нет, — подумав, серьезно ответил Рахманов.
— Тогда это подстава, и другой кандидатуры, кроме Ника,
я не нахожу.
— Да я ему голову оторву! — хватая телефон,
рявкнул Рахманов, должно быть, вспомнив, что его друзья и соратники не всегда
делились с ним своими замыслами, и здорово разозлился.
Через двадцать минут Ник уже был в его кабинете, с видом
побитой собаки жался возле двери. Печаль и покорность судьбе он слегка
переигрывал, но ему, скорее всего, было наплевать на это — он явно получал
удовольствие от происходящего, пряча усмешку в уголках своих бледных губ. По
идее, ему вряд ли должно было нравиться, что он стоит перед нами навытяжку,
словно провинившийся школьник, а Рахманов распекает его при мне, не особо
стесняясь в выражениях. Но, как ни странно, ему было весело. По крайней мере,
когда он встречался со мной взглядом, я видела: ему хотелось смеяться, и он с
трудом сдерживался. Рахманов немного успокоился, и Ник решил, что может
вставить слово.
— Вы зря на меня кричите, Олег Николаевич, — с
глубокой печалью в голосе сказал он и даже носом шмыгнул для большей
убедительности. — Я в этом деле ни ухом ни рылом. Прошу прощения… — торопливо
добавил он. — Юлия Витальевна напраслину на меня возводит, вот хоть
побожиться могу. Что ж я, без понятия? Нам же известно, что вы с господином
Петелиным большие друзья, разве бы мы посмели… Да и зачем? Сами посудите, это
же полный бред, человека ни с того ни с сего подставить. Какая нам с того
выгода? — Взгляд Ника встретился с моим взглядом, он ухмыльнулся и
подмигнул мне, пользуясь тем, что Рахманов, бегая по комнате, оказался к нему
спиной. — Я без приказа никогда ничего.., обидно слышать, что Юлия
Витальевна на меня такое… Что я, сам себе враг?
— Я действительно не вижу причины, — вздохнул
Рахманов, поворачиваясь ко мне. — По-моему, ты слишком.., эмоциональна. И
вообще… — Объяснения Ника его вполне устроили, это было ясно. — Сидеть и
сожалеть о случившемся — бессмысленно, — деловито продолжил он. —
Антона я вытащу. Наверное, это будет не просто, раз такие обвинения, но…
Поезжай, успокой Марию. Надеюсь, через несколько дней он будет дома.
— Почему через несколько? — нахмурилась я.
— Потому что я не волшебник. Сто граммов героина — это
серьезно. — Он вновь забегал по комнате, вспомнил о Нике, кивком головы
отпустил его, и тот удалился.
Рахманов устроился рядом со мной, взял меня за руку, глядя с
недоверием.
