— Разумеется. Он красив, он чертовски умен, он
неотразим, если угодно. Судя по тебе, он со своим взглядом действует на женщин,
как удав на кролика. Юлька, я знаю этого типа двенадцать лет. Не думай, что
сейчас во мне говорит ревность. До встречи с тобой Рахманов был мне так же
отвратителен, как и сегодня. Он тупой, беспринципный красавчик с непомерным
честолюбием.
— Не думай, что открываешь мне глаза, — заметила
я. — Я не хуже тебя знаю, что он собой представляет.
— Значит, я прав? Все дело в твоем Нике? Он тебя
шантажирует, да? Я докопаюсь до истины, вот увидишь. Даже если мне потребуется
потратить на это всю мою жизнь.
«Она может оказаться совсем короткой», — глядя в его
глаза, подумала я, а вслух сказала:
— Дело не в Рахманове, а в нас с тобой. Не будь его,
нашелся бы кто-то другой. Не питай иллюзий. Мы никогда не будем вместе. У меня
и в мыслях такого не было.
— Ты просто шлюха, — кивнул он.
— Конечно, — согласилась я. — Если хочешь,
можешь высказываться на мой счет сколько угодно, я готова выслушать. Вдруг тебе
станет легче?
— А тебе?
— А мне все равно, — улыбнулась я.
Он швырнул в меня чашку. Беспомощный жест. Борька бы и
трезвый промазал, а сейчас мне было удивительно, что он еще сидеть способен. Он
поднялся и пошел к двери.
— Я не буду просить у тебя прощения, — сказал
тихо.
— Перебьюсь.
— Я ухожу, и не будем целоваться на прощание, а то
получится чересчур сентиментально. Знаешь, мне трудно уйти.., я не хочу
уходить, я… — Он распахнул дверь, посмотрел на меня с печалью и ушел.
Я вымыла посуду, потом некоторое время стояла у окна,
вглядываясь в черноту ночи и пытаясь понять, что со мной происходит. У меня и
раньше не было причин особо радоваться жизни. Теперь же она представлялась мне
особенно пустой, жестокой и ненужной. Но сквозь безрадостные мысли пробивалась
другая: человек под дождем — кто он? Почему-то мне было очень важно узнать это.
* * *
Машка разбудила меня в девять утра. Я уснула часа за три до
этого и, услышав звонок, глухо застонала.
— Ты знаешь, что произошло? — Голос ее звенел от
негодования.
— Нет. Но готова узнать, раз уж ты меня разбудила.
— Борька разбился. Насмерть. Вчера, около часа ночи.
Говорят, не справился с управлением.
— Черт, — буркнула я, потерла лицо ладонью,
надеясь сбросить с себя сонное оцепенение. — Я видела его вчера поздно
вечером, он был здорово пьян.
— Он был у тебя?
— Да. Мы выясняли отношения.
— Ты сказала о нем Нику? Ты сказала? — Теперь она
кричала.
— Прекрати, — попросила я. — Я ничего не
говорила.
— Он что-то знал… Он приходил к Тони, я слышала их
разговор. Не весь, но достаточно, чтобы понять. Твой чертов Ник убил его.
— Машка, ты спятила. Прекрати болтать такое по
телефону.
— У тебя даже голос не дрогнул, а ведь он был твоим
любовником. И ты запросто сдала его Нику…
— Замолчи, дура несчастная, — не выдержала я.
— Знаешь, Борька был прав, — сказала она
тихо. — Иногда у тебя такой взгляд…
— Так, все, хватит. Увидимся, поговорим.
Я повесила трубку и пошла на кухню искать сигареты (кажется,
кто-то оставил у меня пачку). Нашла, закурила, а потом сползла на пол,
обхватила голову руками и завыла. Сигарета дымилась на полу, а я размазывала по
лицу слезы и не знала, кого оплакиваю. Стукнула кулаком по стене — раз, другой…
Плечо пронзила боль, но легче не стало. Наконец я поднялась и заставила себя
выпить чашку кофе. Машка права, мое объяснение выглядит весьма неуклюже. И она
вправе считать, что в реальности было так: я напоила парня, пока мой сердечный
друг ковырялся в его машине, а потом отправила его умирать. Вряд ли я смогу
разубедить ее. Единственный человек, который мне дорог, считает меня убийцей.
— Авария — случайность, — покачала я
головой. — Он действительно был пьян. Я предлагала вызвать ему такси.
Я знала, что все это лишь неловкая попытка оправдать себя. И
Машкины обвинения ранили больше, чем весть о гибели Борьки. Неужто мне в самом
деле безразлично? Господи, что со мной происходит?
Я выпила еще кофе, понемногу приходя в себя. Взяла телефон и
набрала номер Ника.
— Глазам своим не верил, а теперь и ушам, — весело
приветствовал он меня.
— Где ты? — буркнула я. — Надо увидеться.
— Нет, деточка. Ничего не выйдет. Мне сказано не
приближаться к тебе на пушечный выстрел. На таком расстоянии не трахаются.
Будем любить друг друга платонически.
— Кончай валять дурака! — разозлилась я. Ник тяжко
вздохнул.
— Так и быть, приезжай в казино. Опять иду у тебя на
поводу. Ничего не могу поделать со своим бедным сердцем. Готов рисковать
головой, лишь бы одним глазком взглянуть на тебя, моя радость.
Когда я приехала к казино, Ника в задней комнате не застала.
— Он в баре, — сказал мне парень из охраны, и я
пошла туда.
Ник сидел за стойкой и изводил бармена требованием
относиться к себе с иронией.
— Только у ироничного человека есть шанс выжить в этом
мире, — наставительно изрек он, увидел меня и расплылся в улыбке. —
Радость моя, господь услышал мои молитвы, ты снова с нами!
— Воды, пожалуйста, — попросила я бармена.
— Моя девочка пьет только воду.., она такая скромница,
не пьет, не курит, а когда ее трахают, закрывает глазки… Да, солнышко?
— Идем, надо поговорить.
— Это у нас такой пароль, — усмехнулся Ник. —
Значит, девочке неймется. Идем, радость моя, я тебя осчастливлю.
Он обнял меня за плечи, и мы отправились в комнату позади
ресторана.
— Борька погиб, — сказала я — Серьезно? А что с
ним случилось? — Ник замер и посмотрел на меня с удивлением, только в
глубине зрачков таилась усмешка.
— Он болтался с моей фотографией в баре. Мне надо
знать, что у ментов есть на меня.
