Мне вручили повестку: я должна явиться к следователю по делу
об убийстве журналиста «Вечерки» Александра Тендрякова. Повертев бумажку в
руках, я позвонила Рахманову.
— Жду тебя в офисе, — буркнул он.
Он снимал офис недалеко от помпезного сооружения, где
трудился в поте лица Долгих. Обстановка здесь была сугубо деловая, но царила
атмосфера взаимопонимания и братской любви к клиентам, интерьеры выдержаны в английском
стиле, и Рахманов на фоне «красного викторианского» выглядел просто
умопомрачительно. Он прекрасно знал об этом и предпочитал встречаться с
клиентами в своем офисе. Мое появление там произвело впечатление. Меня
провожали взглядами, разговоры вдруг смолкали, из чего я заключила, что
инкогнито сохранить не удалось. Рахманов сидел за огромным столом красного
дерева и листал какие-то бумаги.
— Проходи, — небрежно бросил он. Я прошла и
устроилась на краешке стола. Он поднял голову от бумаг, усмехнулся и погладил
мои колени. — Потрясающе выглядишь. Для меня или для следователя?
— Он спит и видит засадить меня в тюрьму.
— Не преувеличивай. Уверен, у них на тебя ничего нет. Я
хочу услышать всю историю в деталях. — Я рассказывала, а он слушал,
скрестив руки на груди и наблюдая за мной. — Что ж, даже если они смогут
доказать, что ты и есть та самая девица, что, поверь, не так-то просто, это
ничего им не даст. Единственное, что тебе могут инкриминировать, — ты не
заявила о происшедшем в милицию. Но ты была сильно напугана и опасалась мести.
Отправляйся и ничего не бойся. Если я пойду с тобой, это, пожалуй, вызовет
подозрения: лучший в городе адвокат является по такому пустячному делу… Помни,
у них на тебя ничего нет. Потом сразу же ко мне. — Он снова погладил мои
колени, усмехнулся и потянул меня за руку.
* * *
Все вышло так, как Рахманов и предсказывал. Следователь
задавал вопросы с видом смертельно уставшего человека. Казалось, мои ответы его
ничуть не интересовали. Через полчаса я покинула его со смешанным чувством
досады и облегчения. В кабинете Рахманова я застала Антона.
— Мы собирались пообедать вместе, — пояснил
Олег. — Составишь нам компанию?
Я заметила, что его предложение не пришлось по душе Антону,
хотя он старательно улыбался, и отказалась.
— У меня другие планы.
— Я заеду вечером, — кивнул Рахманов.
Приехал он поздно и чем-то был недоволен.
— Твой приятель на редкость деятельный малый, —
заявил он.
— Кого ты имеешь в виду?
— Шлимана, конечно.
— Так это его заслуга?
— Его. Он затеял собственное расследование.
Отказывается верить, что убийство совершено из-за пьяной ссоры. Он успел допечь
всех, прокуратуре волей-неволей приходится шевелиться. Тебе не следовало с ним
спать, дорогая.
— Лучше скажи, что мне делать?
— Ничего. Борька, придурок, лишь зря тратит время, хоть
этого и не понимает. Впрочем, на то он и придурок.
* * *
Проводив Рахманова, я отправилась к Виссариону. На этот раз
в моем репертуаре преобладал Шопен. Может, по этой причине, а может, из-за
отсутствия дождя девки вскоре разбежались, а я, решив выпить чая, перебралась к
стойке. Виссарион взглянул исподлобья и, пользуясь тем, что мы одни, произнес:
— Он опять тут рыскал.
— Кто? Тот самый тип?
— Тот самый. Девки видели. Болтался возле твоего дома.
Говорят, у тебя новый приятель? Это ему не понравилось. Он увидел его и
поспешно ушел.
— Можно о нем узнать хоть что-то?
— Можно, — пожал Виссарион плечами. — Но это
потребует времени. Он очень осторожен. Проследить за ним ни разу не удалось.
Девки говорят, он точно растворяется в темноте. Был и нет его.
— Девки обожают небылицы, — проворчала я. —
Пожалуй, стоит навестить хибару, куда он приводил нашу красотку. Вдруг
что-нибудь и нарою.
— Вряд ли, — флегматично пожал плечами
Виссарион. — Он не дурак. Не то мы бы уже знали, что он за тип.
— Попробовать всегда стоит, — ответила я,
поднимаясь из-за стойки.
* * *
Утром я отправилась по указанному Любкой адресу. Машину
брать не стала, решив, что на сегодня и общественный транспорт вполне сгодится.
Дом выглядел на редкость скверно. Его давно должны были
снести, но почему-то не торопились. Железо на крыше было сорвано, и сквозь дыры
виднелись стропила, навевая неприятные ассоциации с потревоженным склепом.
Стекла сохранились лишь кое-где на первом этаже, остальные окна внизу забили
досками. Фасад дома скрывала маскировочная сетка, дабы эта развалюха своим
видом не наводила уныние на прохожих.
Я была уверена, что никого тут не застану, даже бомжи вряд
ли обитают в доме в такую пору, когда дожди льют который день, а крыша
практически отсутствует. Но, заглянув в распахнутую настежь дверь квартиры, я
услышала голоса и решила зайти. Двое мужиков выламывали доски пола. Орудовали с
усердием, так что меня поначалу не заметили.
— Бог в помощь, — сказала я, устраиваясь на
корточках. Вид девицы в дорогом кожаном костюме в таком месте, да еще в такой
позе, произвел впечатление. Мужики замерли и посмотрели на меня едва ли не с
испугом. — Давно трудитесь?
— Так ведь дом на слом… Торговый центр строить будут. А
доски мы с согласия, чего добру пропадать…
— Живете по соседству?
— Ну, — неопределенно кивнул тот, что стоял ближе
ко мне.
— Мужик тут не появлялся? Лет сорока, сутулый. Может,
был в компании кого-то из этих… — Я протянула фотографии, и трудяги их
добросовестно просмотрели.
— Нет, никого не видели. А мужик здесь жил, приблудный.
Мы своих-то всех знаем, а он стороной держался. Освободился недавно.
— Откуда знаете?
— Ну, так видно же человека. Петька Сидоренко его
признал, сказал, он раньше высоко летал. А кто высоко летает, тому падать
низко.
— Кто такой Петька Сидоренко?
— Ну, человек… — удивился дядя.
— Понятно. Где его найти можно?
— У пивной. Он там с утра до вечера.
— Имени мужика не называл?
— Фамилию называл, да я не помню.
