— Да. Со знакомства с ним, собственно, и началась моя
карьера шлюхи и убийцы.
Его передернуло.
— Убийцы? Так это что, правда?
— Спроси у своего дружка, он, должно быть, в курсе.
— Я тебя спрашиваю! — Рахманов подошел
стремительно и схватил меня за плечи. — Все, что там написано, правда?
— Откуда мне знать, что там написано?
Он тряхнул меня так, что я едва не прикусила язык.
— Это правда?
— Наверное. Будь добр, отпусти меня.
— Кто тебе это поручил? — зарычал он, но этого ему
показалось мало, и он влепил мне пощечину. — Кто?
Я потрогала разбитую губу и укоризненно взглянула на него.
— Не логично.
— Что?
— Не логично использовать меня. Ты совершенно прав, мой
послужной список никуда не годится, и ты очень быстро поймешь, с кем имеешь
дело. Если бы твои друзья решили тебя контролировать, нашли бы девку с
безупречной репутацией.
— Значит, это твоя идея?
Я прошла к столу, налила себе коньяку и не спеша выпила. И
только потом ответила:
— Мне нравилось заниматься с тобой любовью. И, как все
влюбленные женщины, я питала кое-какие иллюзии. Вот и все.
— «Вот и все…» — передразнил он. — И ты надеешься,
что я тебе поверю? Ты меня использовала…
— Тебе достаточно слово сказать, и я об этом горько
пожалею. Я-то все знала с самого начала и нашему знакомству не очень радовалась. —
Он хмуро смотрел на меня, стоя напротив. — Ты позвал, и я пошла, потому
что не рискнула отказать. А потом просто решила быть счастливой: день, два,
неважно. Сколько повезет. И это тоже причина моего молчания. Очень нелегко
отказаться от своей любви, даже когда знаешь, что ничего хорошего она не
принесет.
— Меня бесит, что ты считаешь меня идиотом, способным
верить всем этим бредням.
Он ушел с кухни, и я была уверена, что через мгновение
услышу, как хлопнет входная дверь, но в квартире было тихо. Минут через десять
я заглянула в комнату и смогла убедиться, что Олег там. Он сидел в кресле,
откинув голову, и разглядывал потолок, совсем как я недавно. Я подошла и села
на пол рядом с ним.
— У тебя вид святой невинности, — зло фыркнул он.
— Откуда тебе знать? Ты на меня даже не смотришь.
— Полозов твой любовник? Эта мразь тебя трахает? —
Судя по чувствам, которые бушевали в нем, именно этот вопрос больше всего не
давал ему покоя.
— Эта мразь на тебя работает. Так же, как и я.
— Значит, трахает, — усмехнулся Олег. — Ты и
с ним проделывала свои фокусы, да? Так же, как со мной?
— Хочешь, чтобы я его пристрелила? Только слово скажи,
это моя давняя мечта.
— Я не желаю его видеть рядом с тобой. Слышишь? Пусть
держится от тебя подальше.
— Скажи ему об этом сам. Если хочешь, чтобы он
послушал. Прежде, чем ты уйдешь… — Я стала расстегивать ремень на его брюках,
но он наотмашь ударил меня и заорал:
— Грязная шлюха, вот ты кто!
Я поднялась, развела руками и улыбнулась.
— А что мне еще остается? Не забудь свой плащ, он на вешалке.
Я пошла в ванную, с неодобрением взглянула в зеркало,
потрогала разбитую губу. Мне было все равно, уйдет он или останется. И я ждала
момента, когда хлопнет дверь, а я отправлюсь к Виссариону и буду играть там
Генделя. Вот уж девкам радость. Дверь ванной со скрипом открылась. Рахманов
прошел, сел на край ванной, не глядя на меня. Я не могла выйти, зажатая между
раковиной и ванной, и молча ждала, что будет дальше.
— Пошли они все к дьяволу, — сказал он, потянул
меня за руку и привлек к себе. Мне пришлось сесть рядом. — Знаешь, я тебе
верю. Я адвокат и за годы работы научился безошибочно распознавать, когда
человек врет, а когда говорит правду. — Он провел пальцами по моим
губам. — Извини, кому приятно думать, что его используют.
— Если мы расстанемся… — начала я.
— Это мало что изменит. Во-первых. А во-вторых.., я не
хочу с тобой расставаться. Я хочу тебя. Даже если ты гениальная притворщица и
просто пудришь мне мозги. Ты делаешь это так мастерски, что я почти верю: ты
меня любишь. Что еще нужно мужчине? — невесело усмехнулся он.
Я обняла его и уткнулась носом в его грудь. И на мгновение
мне показалось, что он прав. Я чувствовала тепло его рук, его дыхание, а на
душе было тихо и радостно, и я готова была повторить его слова: даже если он
гениальный притворщик, пусть. Лишь бы чувствовать его тепло и слышать его
слова. В конце концов, весь этот мир — одна большая иллюзия.
В ту ночь Рахманов делился своими планами, которые в
основном касались меня. Я слушала и под утро начала смотреть на жизнь с
оптимизмом, бог знает откуда взявшимся. Особенно радовал тот факт, что удалось
поговорить с ним о Машке. Олег заверил, что Ника опасаться ей нечего, и даже
если она решит оставить свою работу, он позаботится о том, чтобы это не вызвало
лишних волнений, Нику просто придется найти ей замену. Я представила физиономию
своего друга, когда ему скажут нечто подобное, и уже не знала, стоит ли
радоваться. Особенно преждевременно. Некоторые идеи Рахманова мало меня
вдохновляли: он собирался снять мне достойную квартиру и подыскать приличную
работу. Он зашел так далеко, что даже вознамерился взять меня в свою контору.
Правда, эта мысль пришла к нему в тот момент, когда любая глупость кажется
гениальной, а в голову людям приходят странные вещи. Думаю, в его голове витали
картины нашего бесконечного совокупления на столах, подоконниках и ксероксах, в
этом смысле держать меня под рукой было бы очень удобно. Но, отдышавшись, он
таких глупостей уже не повторял.
Прочие его идеи тоже остались неосуществленными: я
продолжала жить в своей квартире, и с работой он меня не донимал. Узнав, что по
ночам я играю шлюхам классику, он долго хохотал и пообещал посетить заведение,
но и этого не сделал — то ли по забывчивости, то ли от недостатка времени.
В общем, моя жизнь ничуть не изменилась, в чем я видела
больше положительного, чем отрицательного. Правда, одно, но самое существенное
изменение произошло: Ник не появлялся. Не появлялся в моей квартире, не звонил
и вроде бы вообще исчез из моей жизни, так же, как и его дружки. Поверить в
такое счастье я не спешила и со дня на день ждала от судьбы каких-нибудь
пакостей. И они не замедлили последовать.
