— Это уж не твое дело.
— Мое. Понял? Я не желаю тебя здесь видеть.
— Я не спрашивал о твоих желаниях. Мне на твои желания…
— Оставь ее в покое.
— Да пошел ты…
Я все еще топталась рядом и вынуждена была наблюдать, как
все неминуемо скатывается к банальной драке. Борька попытался ухватить
Рахманова за отвороты пиджака, но получил неожиданный отпор. Олег, перехватив
его руки, с силой оттолкнул его от себя, бросив с презрением:
— Пошел вон.
Мы вошли в подъезд, и Рахманов с силой захлопнул дверь.
— Будет допекать, скажи мне, я ему башку оторву.
— Я считала, что адвокат должен вести себя сдержанно.
— Только не тогда, когда речь идет о женщине. Ты не
могла бы идти побыстрее?
Предаваясь любви, я то и дело возвращалась мыслями к Борьке.
Хотя вел он себя как отвергнутый любовник, я подозревала, что вовсе не о любви
он хотел сейчас поговорить со мной. Рахманов уехал часа в три ночи, а я, вместо
того чтобы спать со счастливой улыбкой на устах, бродила по комнате. Я даже
подумала: «А не позвонить ли Борьке?» Но идея не прижилась.
Утром меня ожидал сюрприз. В дверь позвонили, я пошла
открывать, чертыхаясь на ходу, потому что уснула всего два часа назад, и
обнаружила на своем пороге Антона. Я пыталась своего удивления не
демонстрировать, тем более что он и так был смущен.
— Привет, — сказал Антон, отводя взгляд. — Не
возражаете, если я зайду?
— Конечно, нет. Я не помню, мы разве не перешли на
«ты»?
— Я всегда путаюсь, «вы», «ты»… Какая, собственно,
разница? — Далее последовал рассказ о том, что он заезжал в одно место по
соседству, но работают там только с одиннадцати, и он подумал… Предлог,
конечно, так себе.
Я провела Антона на кухню и угостила кофе. Он не торопясь
пил, а я за ним наблюдала, стараясь делать это незаметно. Неожиданно он мне показался
старше. Свою улыбку, мягкую и невероятно обаятельную, сегодня он демонстрировал
неохотно, поэтому и выглядел излишне мужественно. В его облике подкупало нечто
мальчишеское, он был импульсивен, иногда несдержан, но за всем этим угадывалась
доброта. Наверное, его можно было бы назвать вечным ребенком, но только не
сейчас. Я смотрела на его лицо с едва заметным шрамом возле уха, на руки
Антона, крепкие, сильные, и вдруг легко представила его в военной форме, чего
раньше не получалось. Мне казалось, он слишком мягок для армии, а теперь стало
ясно: Антон выбрал профессию не зря. Впрочем, из армии он уволился.
— Ты устроился на работу? — спросила я, чтобы
нарушить затянувшееся молчание.
— Пока раздумываю. Зовут начальником охраны в одну
фирму. Олег зовет к себе, тоже в охрану. Время еще есть, присмотрюсь. — Он
опять замолчал.
— Еще кофе?
— Нет, спасибо.
Антон уставился в чашку и сидел так некоторое время.
— Машка сказала, ты играешь в ресторане…
— В маленьком баре.
— Главное, чтобы тебе нравилось. Непохоже, чтобы вы
испытывали недостаток в средствах.
«Куда это его понесло?»
— Просто мы экономные, — улыбнулась я.
— Да… — Он опять замолчал, потом произнес, не поднимая
головы:
— Машка…
— Что? — не дождавшись продолжения, спросила я.
— Собиралась тебе позвонить. — Он резко
поднялся. — Спасибо за кофе, извини, что побеспокоил.
Открывая входную дверь, я не выдержала и спросила:
— Может, все-таки скажешь, зачем приходил?
Он взглянул на меня, но не ответил и торопливо покинул мою
квартиру. Оставалось надеяться, что его визит никак не связан с Машкой. Она
говорила, Антон переживал из-за Борьки, даже считал себя виноватым. Если так,
то на здоровье.
Я таки позвонила Машке в офис.
— Как твои дела?
— Мне стыдно, но я ужасно счастлива. Знаешь, я хочу
иметь от него ребенка.
— Он об этом знает?
— Я ему сказала.
— И он пришел в восторг?
— Он меня любит. А главное, что я его люблю.
— Прекрасно.
Я не стала ей рассказывать о его визите, мы простились, и
тут выяснилось, что у меня гости. Входная дверь открылась. Ник вошел и
привалился к дверному косяку с сиротской улыбкой.
— Солнышко, я могу войти? Или ты больше не желаешь
видеть старого товарища?
— Даже если я пошлю тебя к черту, ты ведь все равно не
уйдешь.
— Умница, — хохотнул он, проходя в комнату. —
За что я тебя обожаю, так это за сообразительность. Ну, где ты его подцепила?
Вчера вы сумели произвести впечатление, он трахал тебя прямо на приеме.
— Явное преувеличение.
— От охраны ничего не утаишь. Могу показать запись. Ты
была неподражаема. Так где ты его подцепила?
Я села в кресло, помолчала немного, собираясь с силами. Ник
тоже молчал, наблюдая за мной.
— В ресторане. Оказывается, они со Шлиманом знакомы.
— Так твой журналист остался с носом? То-то он начал
этим самым носом землю рыть… Оказывается, моя красавица наставила ему рога.
Хотя я тебя прекрасно понимаю, Рахманов предпочтительнее какого-то там
журналиста. Направление твоих мыслей мне понятно, но, но, но, дорогая… Я бы не
советовал тебе ставить на него.
— Я же сказала, мы познакомились случайно. К тому же я
не припомню случая, чтобы мне везло, так что я не собираюсь делать ставки. Что
он за человек? — помедлив, спросила я.
— Тебе лучше знать. Никто не знает мужчину так хорошо,
как его любовница. Так говорят. Врут?
— Я серьезно спрашиваю.
Ник улыбнулся своей обычной улыбкой, холодной и жесткой, но
ответил без издевок:
— Вообще-то он не тот человек, за которым мне положено
приглядывать, но кое-что я о нем знаю. Чуть больше, чем пишут в газетах.
— И я смогу узнать это?
— Думаю, да. Если мы договоримся, конечно.
— Надеюсь, моих сбережений хватит? — улыбнулась я.
— Я не возьму с тебя ни копейки, моя красавица.
Ник поднялся, прошелся по комнате, потом приблизился и
положил мне руки на плечи, наклоняясь к самому уху.
