– Соседки, – пояснила Ольга. – Весь дом уже знает.
Такое несчастье. – Она заплакала, достав платок из сумки, и принялась
рассказывать, как ей сегодня позвонили из милиции. – Ее в лесу нашли,
недалеко от города. Там место тихое, жилья поблизости нет. Дачники на озеро
пошли, ну и наткнулись на нее. Она возле дерева сидела, вроде как отдыхала.
Только они сразу поняли… и в милицию.
Мы с Женькой переглянулись:
– Ее убили?
– Ничего такого он не сказал, ну, тот парень, что звонил.
Мы переглянулись вторично.
– Вот ведь, – вздохнула Ольга, вытирая слезы. –
Был человек, и нет человека.
Мы подъехали к моргу ровно в одиннадцать. У дверей пасся
следователь, который по иронии судьбы оказался нашим знакомым, что нас совсем
не обрадовало.
– Аркаша, – буркнула Женька. – Надо бы хуже, да
некуда.
Увидев Ольгу, Аркаша скроил скорбную мину, но тут же заметил
нас и пакостно ухмыльнулся:
– Кого я вижу, великий русский писатель и цвет нашей
журналистики.
– А ты все борешься за звание лучшего следователя, –
съязвила Женька.
– Вы чего приперлись? – насторожился Аркаша.
– Группа поддержки. Ольга Алексеевна покойников боится.
– Боюсь, – закивала Ольга. – Теперь недели две
точно не уснешь. Может, я как-то издалека? – Она тут же устыдилась своих
мыслей и тяжко вздохнула.
– Не возражаешь, если мы вместе с ней пойдем? –
спросила Женька.
– Вас в дверь не пусти, вы в окно полезете. Только я не
пойму, какой вам интерес?
– Мы тебе о нем потом расскажем.
Тут я подумала, что мне идти вовсе ни к чему, раз Кошкину я
видела только на фотографии, но, вздохнув, побрела за Женькой. Если честно,
покойников я побаивалась, но решила, что сейчас не то время, чтобы потакать
своим страхам. Надо взять себя в руки. Можно вообще на нее не смотреть, просто
постою рядом с Женькой.
– Значит, так, – двигаясь по коридору, объяснял
Аркаша. – В лесу труп находился несколько дней, так что предупреждаю,
зрелище не из приятных.
– Ее что… съел кто-нибудь? – прошептала Ольга, бледнея.
– Ее «что»? – опешил Аркаша.
– Ну… там же звери. Нет?
– Какие там звери, радость моя, разве только ежики. Погода
нынче стоит жаркая, – перестав веселиться, пояснил он, как видно
сообразив, что его чувство юмора в стенах данного заведения несколько
неуместно. – Что не способствует хорошей сохранности трупа. – Он
опять хмыкнул и не к месту добавил: – В такую жару и святые тухнут.
Женька покрутила пальцем у виска, и Аркаша заткнулся.
Распахнул перед нами дверь и кивнул, пропуская нас вперед. В фильмах, которые
нам показывают, нет ни крупицы правды, или этот морг был какой-то неправильный.
Именно эта мысль первой пришла мне в голову. Никаких там каталок и белых
простынок. Труп лежал на столе с металлическим верхом, ничем не прикрытый, а я
даже подготовиться не успела.
– Она, – пискнула Ольга, закатила глаза и стала оседать
на плиточный пол. Аркаша ее подхватил и поволок в коридор. Я вознамерилась
броситься следом, но отважная Женька шагнула вперед, и я, зажмурив один глаз и
кося другим в сторону, пошла за ней.
Полминуты ничего не происходило, и я с облегчением подумала,
что теперь нам ничто не мешает сбежать отсюда. И тут Женька произнесла:
– А это что такое? – И мне пришлось повернуть голову.
– Что, Женечка? – пискнула я.
– Вот здесь, на подбородке.
Ладно, труп – это всего лишь человек, только мертвый. Ничего
со мной не случится, если я взгляну на человека. И я взглянула. На подбородке
было два пятна, то есть пятен хватало, но эти были особенные. Похоже на след от
ожога.
– Странно, – буркнула Женька, и я с ней мысленно
согласилась. Перевела взгляд на руки женщины. Конечно, выглядели они неприятно,
но никаких следов веревки или наручников не было. Недавно я осваивала учебник
судебной медицины, желая придать своим детективам больше достоверности, и точно
помнила: если человека сковывали, следы должны быть. Их отсутствие Женьку
почему-то расстроило. Тут появился Аркаша.
– Вы здесь что, жить собрались? – осведомился он.
– Как думаешь, почему она умерла? – миролюбиво спросила
Женька, направляясь к двери.
– Предварительный осмотр показал: никаких следов насилия, а
отчего умерла – вскрытие покажет. Но скорее всего, труп не криминальный.
– Как не криминальный? А следы на подбородке?
– Еще надо установить, что это за следы. По-моему, ничего
подозрительного.
– Ага. А что она делала в лесу?
– Грибы собирала. Или просто хотела прогуляться. Да мало ли
что. Следов насилия нет, – повторил он сурово.
– Дело возбуждать не хочется, – съязвила Женька.
– Будет повод – возбудим, можешь не сомневаться. А вам
детективы придумывать на пустом месте никто не позволит. Только людей от работы
отрываете своими выдумками.
– Мы хоть раз чего-нибудь выдумали? – начала свирепеть
Женька.
– Ладно, ладно, – махнул рукой Аркаша. – Топайте и
подругу прихватите, а то будет у нас еще один труп.
Ольга, нанюхавшись нашатыря, с разнесчастным видом сидела
возле морга на скамеечке.
– Вот тут надо расписаться, – обратился к ней Аркаша.
– Отвези ее домой, – шепнула мне Женька. – А я тут
немного поболтаюсь.
Через пять минут мы с Ольгой направились к моей машине.
Аркаша пытался смыться на своей, но Женька подхватила его под руку. О чем она
ему шептала, я слышать не могла, но видела, как сначала он пытался вырваться,
однако после третьей попытки покорился судьбе и затих.
Ольга всю дорогу плакала и моих утешений не слушала, что
позволило мне погрузиться в размышления. Нежелание Женьки оставить идею о
расследовании было мне, в общем-то, понятно. Мы столько всего успели узнать о
Кошкиной, что теперь, когда она умерла, просто взять и выбросить ее из головы
было совсем не просто. Проводив Ольгу до подъезда, где соседки терпеливо ждали
ее возвращения, я поспешила вернуться к Женьке. Подъехав к моргу, я застала все
ту же картину: моя подружка прогуливалась под руку с Аркашей, тот то нос чесал,
то затылок, но удрать уже не пытался. Подходя к ним, я услышала слова Женьки:
– Аркаша, будь человеком, покажи нам это место.
