— Я не могу долго без очков, — с болью в голосе сказал Чико. — Смотри — если что увидишь…
Призрачная рука отошла от шеи. Трудно представить более головоломную проблему для лекаря, чем невидимая рана, истекающая невидимой кровью. Решение пришло спонтанно: в походной «аптечке» Книжника имелся пузырек йода, сделанный из обыкновенной автоматной гильзы. Чего-чего, а йода в Кремле был избыток. Будто кто-то когда-то при заказе медикаментов ошибся на пару нулей.
— Будет больно! — предупредил Книжник, плеснув едкой коричневой жижи на тампон из сушеного мха. Преодолевая невесть откуда взявшееся отвращение, приблизился к тому, что должно было быть головой. Стараясь не смотреть на маячащий перед глазами мозг в хрупкой чаше из хрустальных костей черепа, быстрыми движениями окропил йодом прозрачную плоть шеи. Чико взвыл от боли. Хельга невольно обернулась — и вскрикнула при виде представшего зрелища.
Зато теперь, подкрашенная йодом, кожа обозначила рану. Стало заметно, что в глубине невидимой шеи засел тонкий черный шип. Видимо — обломанное «оружие» той твари, что пыталась убить Чико. Его можно было заметить и раньше, только взгляд с непривычки метался, не в силах сфокусироваться на привычных деталях. Поддев шип острием ножа, Книжник выдернул его так ловко, что раненый не успел даже вздрогнуть.
— Так… — проговорил Книжник, всматриваясь. — Артерия не задета — уже хорошо. Зашить надо. Потерпишь?
— Куда я денусь… — сипло отозвался «пациент», и было видно, как подпрыгнула в воздухе ребристая гортань.
Парень быстро освоился с необычным «фронтом работы». Извлек из берестяного футляра запасенную нить и иглу. Основы хирургии входят в стандартный курс Семинарии. Каждый житель Кремля несет какие-то функции «двойного назначения», даже не являясь профессиональным воином. Семинаристам, как низшему звену интеллектуальной элиты, доставалась роль младшего медперсонала.
Даже подкрашенная кожа была серьезной проблемой для «штопки»: невидимая кровь смывала частицы йода, нарушая ясность картины. Так что действовать приходилось в большей мере на ощупь, с риском задеть нерв или сосуд. Чико скрипел своими желтыми зубами и рычал от боли, но не дергался и в целом переносил операцию стойко.
— Порядок… — откусывая нитку, процедил Книжник. После нескольких напряженных минут брезгливость куда-то испарилась. Подумаешь — прозрачное мясо! Мало ли диковинных мутантов довелось повидать в этом мрачном городе? Всех и не перечислишь…
— Спасибо… — Чико торопливо натянул на голову маску. Странно было видеть, как ткань сама собой принимает форму, будто по контурам пустоты. Приладив на место очки, натянув перчатки, раненый закрыл окуляры ладонями. — У-у… Глаза болят — даже когда солнца нет — слепит…
Книжник понимающе кивнул. Теперь ясно, зачем ему очки: при недостатке пигментации даже простой дневной свет, наверное, ощущается как прожигающее насквозь излучение. То же касается и всего остального не по-летнему плотного одеяния.
— Заштопались? — окликнул их Зигфрид. — Тут вам еды немного оставили. Час на отдых — и выступаем…
Этот час для Книжника прошел беспокойно. Он не спал двое суток, наполненных нереально стремительными переходами и яростными схватками у смертельной черты. Спать не хотелось, но едва он закрыл глаза — как провалился в тяжелый, вязкий кошмар.
— Бука… — стонал Книжник, и ответом было лишь тяжелое дыхание монстра…
Его разбудил испуганный голос:
— Ник! Что с тобой?!
Он молча сел на жесткие обломки, потер виски.
— Ты кричал во сне, — сказала Хельга.
Книжник взглянул на нее опухшими, раскрасневшимися глазами. Проговорил:
— Он уже недалеко. Я будто… Чувствую его.
Хельга не ответила, просто взяла за руку и прильнула поближе, положив голову на его плечо. Остаток часа так и прошел — в молчаливом неподвижном оцепенении.
Собрались почти мгновенно и тут же выдвинулись в путь. Книжник начал ощущать, что действие допинга подходит к концу. Скоро навалится непреодолимая усталость, и тогда он станет для группы настоящей обузой. Оставалось надеяться, что хватит силы воли двигаться дальше, даже когда тело станет невыносимо ломить от перенесенных запредельных нагрузок.
Наученные горьким опытом, двигались осторожнее, внимательнее отслеживая изгибы коварного Следа. Общее направление оставалось неизменным — на запад. Удалось избежать каких-либо неожиданных встреч. Надо полагать, желающих обретаться вблизи порченой земли было немного. Так что дальнейший путь был довольно монотонным, хотя и утомительным: группа устала скакать по развалинам вслед за неутомимым Зигфридом.
Запомнился, правда, один эпизод. Из какого-то переулка След вывел на обширную площадь, окаймленную деревьями-мутантами и прочей растительной нечистью. Книжник не сразу сообразил: никакая это не площадь. Когда-то здесь был водоем. Может, он оставался бы тут и поныне, если бы по нему не прошел этот уродующий реальность След. В широкой котловине не было воды. Было нечто иное — зловонная булькающая масса, белесая, с невероятными кровавыми разводами на поверхности. Разводы двигались, создавая дикие узоры или рисунки, возможно даже осмысленные. Масса казалась живой — а может, и являлась таковой. Похоже, ей было тесно в этой котловине: она накатывалась на берега густыми волнами, выбрасывала длинные пенные отростки, будто стремилась зацепиться и выбраться из ловушки. Надо всем этим поднимались тяжелые клубы красноватого пара.
Зрелище было величественное и отвратительное одновременно. Зловоние наряду со странными миражами в глубине испарений вызывало ассоциации с преисподней.
Прикинув в памяти все, что видел на карте в этом районе, Книжник бледно усмехнулся. Сомнений не было: это Патриаршие пруды. Странное место, оставившее след в сгинувшей в небытие культуре. Так уж получилось, что в Семинарии художественная литература изучалась не в пример скромнее прикладной — научной и технической. Время ставило главную задачу — выжить, все остальное факультативно.
Но эту книгу он все же прочел. Хотя бы потому, что она была из списка «не рекомендованных к прочтению» со стороны церкви. Удивительно, как она вообще уцелела. Наверное, потому что переходила из рук в руки, а не хранилась в кремлевских фондах. Была в этой книге какая-то притягательная магия, раз сменявшиеся обладатели протащили ее через все тяготы и лишения последних двух сотен лет. Это тоже подожгло интерес. Хотя понял он в ней мало, наивно полагая почерпнуть в книге ценные факты. В предисловии было сказано, что в книге много интересных наблюдений из московской жизни прошлой эпохи. Ничего такого в тексте не обнаружилось. Запутанная, местами забавная история про некоего Мастера и его женщину. Единственное, что сразу же зацепило его, тогда еще совсем юного, — это явление в этот мир темных сил ада. Это казалось знамением — за сотню лет до катастрофы, обрушившейся на столицу сгинувшей страны.
Дьявол пришел в Москву не где-то, а здесь, у Патриарших. И сейчас, казалось, все в этих местах напоминало о давнем визите Сатаны. Мелькнуло даже дикое предположение — уж не является ли ИМ этот самый Бука?
