— Не-е… — покачал головой пленный. Он вроде даже оживился, почувствовав слабину своих врагов. — Она из дампов. Это гниль, падаль. Хуже дампов — только кремлевские…
— А вы, значит, святоши? — не выдержав, вмешался Зигфрид. Голос его оставался ровным, но слышалась в нем угроза. — Людей в жертву приносить, свечи из их сала делать — это благое дело?!
— Конечно! — вроде как удивленно проговорил сектант. — Мы приносим лишь очистительные жертвы, отправляя счастливца в лучезарный свет Небесного Кольца…
— О, боги… — прошептала Хельга. Прикрыв рот ладонью, она с ужасом смотрела на пленника.
— Да, поймали ее, зверушку злую, — все более оживляясь, говорил пленный. Он любовался реакцией врагов, даже трясся, испытывая извращенное наслаждение. — А как принесут ее в храм, подготовят, обряд проведут — как раз на полнолуние. Юная, светловолосая, не тронутая мутацией… Лучшее подношение Кольцу и отличная пища для демонов. Через страдание, через кровь, через крик изойдут из нее черные силы, и чистая душа устремится ввысь…
— Все ясно, — не слушая это смакование пыток, заключил вест. — Знаем мы, где здесь у них храм, бывали уже…
— Нет, не знаете! — мелко захихикал сектант. Игра с растерянными врагами нравилась ему все больше. — Был здесь храм, неподалеку, да разрушил его злобный демон. Не понравилось ему наше подношение — гнилая плоть попалась…
Зигфрид с Книжником переглянулись. Под «демоном» этот парень явно подразумевал боевого робота класса «раптор», разметавшего подземный алтарь «властелинов». Он сильно удивился бы, узнав, что от той самой «гнилой плоти», что так не понравилась «демону», зависит сейчас его жизнь. Что ж, так, из слухов и игры воображения, разгоняемой наркотиками, и рождаются великие религиозные мифы.
— Но чудовищам не устрашить нас, — бормотал пленник. — У нас не один храм. И мы быстро найдем, на какой алтарь пролить юную кровь. Алтарь Храма Небесной Чаши с удовольствием впитает ее…
— Где этот «Храм-Чаша», говори! — резко потребовал Зигфрид.
Сектант изменился в лице. Понял, наверное, что сболтнул лишнего. Заморгал часто, принялся озираться, будто искал поддержки у каких-то невидимых сил.
— Теперь мы знаем, как называется ваше святилище, — мстительно сказал Книжник. — И мы найдем его рано или поздно.
— Вот именно — «поздно», — хихикнул плененный «властелин». Не успеете вы найти ее, не успеете. Скоро от нее лишь требуха да кости останутся!
Книжник с трудом подавил в себе желание врезать пленнику. В семинарии учили, что это недостойно цивилизованного человека. Для того, мол, и стоит Кремль, чтобы цивилизацию хранить да это самое достоинство. Хотя следовало бы подавить в себе природное чистоплюйство да заехать от души в эту наглую, разрисованную погаными рисунками рожу. Любой дружинник наверняка бы так и поступил.
— Значит, так, — негромко заговорил Зигфрид. Присел рядом с пьяно улыбавшимся сектантом, глядя мимо него в темноту. — Поведешь нас к этому Храму, и поведешь быстро. Так, чтобы я видел впереди только твои мелькающие пятки. И если мы не успеем — я сам принесу тебя в жертву. Только не демонам твоим, а кремлевскому богу. И попадешь ты не на Небесное, а совсем в другое кольцо, что имеет свойство сжиматься от страха.
Впервые Книжник увидел, как пленного перекосило от ужаса. Пропала куда-то блуждающая улыбка, в глазах появилась ясность. Видимо, перспектива стать жертвой во имя ненавистного Кремля была для него посильнее страха смерти.
— Я не могу… — пролепетал «властелин».
— А ты попробуй, — подбодрил его Зигфрид и посмотрел пленному прямо в глаза. Как аспид на жертву. — И запомни: я не шутил…
В разговор ворвался звук упавшего на цемент камня. Короткого взгляда хватило, чтобы понять: никакой это не камень.
В паре метров от друзей крутилась граната. Пузатая такая, наглая эргэдэшка. Секунда, в течение которой граната сделала оборот вокруг своей оси, растянулась в вечность. И каждый использовал эту вечность по-своему. Но пока Книжник обреченно просматривал в памяти картинки своей недолгой жизни, Зигфрид успел в молниеносном броске схватить ближайшее, что оказалось под рукой, — пленного. Его он и швырнул на гранату, придавив сверху собственным телом.
Глухо бахнуло. Не так громко, как ожидал Книжник. Но несчастный сектант взвыл от боли, сжался, затрясся в конвульсиях. Из-под него поползли грязно-бурые разводы.
Вест был уже на ногах. Он мгновенно понял, откуда прилетела граната: из проема гермодвери, которой они вошли сюда. И сделал то, что можно было увидеть нечасто: выхватил из набедренной кобуры револьверы, послав в дверной проем одновременно две пули из обоих стволов. Там, за порогом, сверкнуло и грохнуло, послышались крики, приглушенная возня. А вест уже расположился у проема, вжавшись спиной в бетонную стену, внимательно вслушиваясь в звуки «с той стороны».
За эти стремительные мгновения Книжник успел лишь судорожно стянуть с плеча арбалет и взять на прицел черный провал двери. Сделал знак Хельге, чтобы та отползла к стене. Сам же «змейкой» перебрался к трупу одного из убитых сектантов, спрятавшись за ним, как за бруствером.
За дверью продолжалось какое-то движение, что явно не сулило ничего хорошего. Рядом выл покалеченный гранатой «властелин», и от этого воя становилось совсем уж не по себе. В эту критическую минуту вест решил перехватить инициативу у неведомого противника.
— Кого это там черт принес? — зычно крикнул он, пряча револьверы в кобуры и тихо извлекая из ножен меч.
— О, да ты живой еще, вест! — произнес приглушенный, насмешливый и чуть удивленный голос. — Любят тебя, видать, твои вестские боги. Но это ненадолго. Знаешь, что бывает с теми, кто стреляет в маркитантов?
Книжник узнал его: это голос коренастого маркитанта, из тех, что пытались проникнуть в крепость Ззаргов. Вспомнил, как тот униженно валялся на земле, пока над его головой свистели гранаты, как довольно скалился Зигфрид… Да уж, маркитантам есть за что держать зуб на беглецов.
— Плохо ты отвечаешь на добро! — крикнул в ответ Зигфрид. — Хоть я и стрелял, так ведь убить не хотел!
— Так я тож тебя не завалил! — усмехнулись с той стороны. — Твое счастье — граната гнилая попалась.
— Выходит, мы квиты?
— Даже не знаю, вест, — задумчиво сказали за дверью. — Ты поднял руку на маркитантов. Знаешь ведь, что нарушил обычай.
— Ты тоже нарушил собственные правила — положил лапу на то, за что вашей братии уже было уплачено.
— Ничего не поделаешь — времена такие. Сам знаешь — Кольцо в блокаде. Из наших внутри только часть моего клана осталась. А склады да тайники — по ту сторону от Садового. А выживать как-то надо.
— И потому вы решили меня прихлопнуть?
— Ты просто на пути попался. Прости, но каждый выживает, как может.
— Так вы приперлись сюда только затем, чтобы отомстить нам?
