Было так тихо, что я едва не хлопнулась в обморок от дурных
предчувствий, мы очень осторожно продвигались вперед и вскоре достигли спальни
Льва Николаевича. Женька легонько толкнула дверь, и она со скрипом открылась.
Из комнаты не доносилось ни звука, горел ночник, и в его свете было видно:
постель пуста.
— Его здесь нет, — пробормотала Женька, на
цыпочках проходя в комнату, я вошла следом, хотя больше всего мне хотелось
бежать отсюда сломя голову. — Может… — начала Женька и вдруг, ткнув
пальцем в зеркало прямо перед собой, начала тоненько повизгивать: — И-и-и…
Я взглянула на злосчастное зеркало, и волосы у меня
буквально встали дыбом. Лев Николаевич в темно-синем халате сидел в кресле с
красным шнурком, обмотанным вокруг шеи. Глаза его были широко распахнуты, он
смотрел не мигая, руки бессильно свесились с подлокотников. Я присоединила к
Женькиному «И-и-и…» свое громогласное «А-а-а…», и мы вылетели из комнаты.
— Охрана! — завопила я. — Охрана… убийство…
Лев Николаевич убит!
Если честно, соображала я туго… Женька тянула меня за руку,
мы скатились по ступенькам, и, лишь оказавшись в знакомом коридоре, я поняла:
мы бежим к комнате, где обычно дежурила охрана, и порадовалась, что мозги у
Женьки работают лучше, чем у меня.
Тут подружка споткнулась и полетела на пол, а я, не
удержавшись, хлопнулась рядом, мы зажмурились, вцепившись друг в друга, часто и
тяжело дыша. И вдруг раздались шаги, осторожные, едва слышные, кто-то не спеша
шел по коридору.
Женька стиснула мне рот рукой, и правильно, между прочим,
сделала: я приготовилась орать от ужаса, ужас был столь силен, что держать его
в себе не было никакой возможности. Шаги приближались, неожиданно замерли,
затем звук возобновился, теперь еще более тихий. Я увидела на стене тень,
огромную и страшную, она медленно наползала на меня, а я обрадовалась, что не
увижу развязки, потому что умру раньше от разрыва сердца. Я слышала, как стучит
Женькино сердце, и чувствовала ее дыхание, и мне хотелось плакать оттого, что я
не могла спасти свою глупую, непутевую подругу. Какой ужас! Она погибнет на
моих глазах или я на ее, что уж вовсе никуда не годится.
Тень сместилась, ну вот и… Я могла ожидать чего угодно, но
только не того, что произошло в действительности, Женька вдруг со всей силы
пнула ногой подставку, на которой стоял бюст неизвестной мне личности мужского
пола в лавровом венке, бюст, сорвавшись с постамента, повалил на пол возникшего
в коридоре парня, а сама подставка завершила дело, грохнувшись прямо ему на
затылок. Он приподнял голову, взглянул мутно и, слабо простонав, отключился.
— Это Юра, — сообщила Женька, стоя на
четвереньках, а я ни с того ни с сего начала соображать подозрительно быстро.
— Это убийца, он только что убил Льва Николаевича.
Женя, его надо срочно связать, он может прийти в себя в любую минуту.
— Еще чего, — разволновалась Женька, вскочила,
приподняла один конец подставки, примерилась и вновь опустила его на затылок
парню.
— С ума сошла, — зашипела я. — Ты ж убьешь
его…
— А если он очнется? Беги за веревкой.
— Сначала надо его связать.
— Чем, если веревки нет?
— Придумай что-нибудь.
— У меня есть только лифчик.
— У меня он тоже есть.
В общем, мы связали парню руки и ноги своими бюстгальтерами.
— Надо его к чему-то привязать, — волновалась
Женька, — чтоб понадежнее, иначе он с нашим бельем убежит. Держи его за
шиворот, поволокли в кабинет Льва Николаевича, там есть скотч и стол совершенно
неподъемный.
Мы ухватили парня за ворот куртки и поволокли по коридору.
— Надо позвать охрану, — сказала я и приготовилась
кричать, но Женька цыкнула:
— Да не ори ты. Вдруг этот очнется.
Я с ужасом покосилась на Юру — мне показалось, или парень в
самом деле что-то промычал?
С удвоенным рвением мы затащили его в кабинет. Женька здесь
неплохо ориентировалась, скотч нашла сразу, мы прислонили парня к тумбе
письменного стола и стали обматывать его скотчем. Ползая под столом и иногда сталкиваясь
лбами, потратив шесть мотков скотча, мы выдохлись, плюхнулись на пол, вытянули
ноги и уставились на парня. Он был похож на мумию. Руки и туловище до самого
подбородка замотаны скотчем, мы подумали и на всякий случай замотали ноги.
Теперь он мне нравился гораздо больше. Женька похлопала его по щекам, и парень
с большой неохотой открыл глаза.
— Девчонки, — вдруг улыбнулся он. — Живые? А
я чуть с ума не сошел, не обнаружив вас в доме.
— Чего? — растерялась я.
— Я за вами пришел. Очень беспокоился.
— Беспокоился он, — разозлилась Женька, а парень с
надеждой спросил:
— Вы меня обыскали?
— Нет.
— У меня в кармане удостоверение. Неужели не видели?
— Какое удостоверение? — жалобно спросила Женька.
— Обыкновенное. Я ведь на задании. По нашим сведениям,
здесь должен появиться опасный преступник.
— Он уже появился и Льва Николаевича убил.
— Значит, я опоздал? Вот черт. Вы милицию вызвали?
— Конечно.
— Когда приедут?
— Откуда нам знать? Так ты правда…
— Конечно, правда.
— Это не ты Наташу убил?
— С ума сошли? Она мне помогала, рассказывала о том,
что в доме происходит.
— А кто убил Любиного мужа?
— Не знаю. Я думал, Руслан. Девчонки, вы труп
осмотрели, он теплый?
— Неужто я до него дотронусь? — разозлилась
Женька.
— Соображайте быстрее. Если он теплый, значит, убийца
еще в доме, мы не должны дать ему возможность уйти.
— Мы не должны? — ахнула я.
— Ну конечно. Вы и я. Поможете?
— О господи, — захныкала подружка. — Где твое
удостоверение? А вдруг ты врешь? Вдруг ты убийца и есть?
— Девчонки, соображайте быстрее, у нас времени почти
ничего.
— Это в том коридоре, — с легким заиканием сказала
она, устраиваясь рядом.
