— Теперь не узнаешь, — развел руками
усатый. — Мужик-то помер, голову ему проломили.
— А вы милиции рассказали?
— О чем? — удивился он. — Да нас никто и не
спрашивал.
Я поднялась и точно во сне побрела по дороге. Юра, который
оказался Колей, который случайно встретился нам в универмаге… Я вытащила
телефон и принялась нажимать кнопки, а Женька нервничать.
— Ты чего задумала? — спросила она.
— Ищу номер Сашки-мента, я ж его записывала… — Номер
нашелся, а я молила бога, чтобы Сашка по пьяному делу задержался на работе.
Сашка не подвел. — Лукьянова будьте добры, — пискнула я.
Он бодро сообщил:
— Лукьянов слушает.
— Саша, это Анфиса. У меня «Фольксваген» угнали,
помнишь?
— Еще бы, а я звоню, знаешь, звоню и все на
автоответчик натыкаюсь.
— Что, машину нашли? — обрадовалась я.
— Нет. Но ищем.
— А чего ж звонил?
— Беспокоился. Как вы добрались и вообще. А уж как труп
нашли…
— Какой труп? — обалдела я.
— Мужика в подворотне придушили. Я ж чего тогда убежал
— тип один из тюрьмы свалил и…
— Расскажи мне про труп, — взмолилась я.
— Труп как труп. Лежал за ящиком песка. В собственном
дворе придушили из-за паршивых «Жигулей». — Я вцепилась в Женьку,
чувствуя, что могу лишиться сознания.
— Послушай, я знаю, где убийца, то есть я знаю, где он
был еще вчера… Здесь, на острове.
— На каком острове?
Я попыталась доходчиво втолковать, где мы и по какой нужде,
и ничуть не удивилась, когда, назвав фамилию Илларионов, услышала:
— Илларионов? Фонд «Эра милосердия»? Так сбежавший
киллер — его бывший шофер. — И тут связь прервалась. Была и нету. Я
несколько раз набирала номер, пока приятный женский голос не сообщил мне, что
я, то есть мои финансы, находятся у какого-то там барьера, а потому аппарат
временно отключен.
— Все, бабки кончились, — ахнула Женька и тут же
накинулась на меня: — Нечего было со своим Ромкой без дела болтать, теперь вот
понадобилось…
— Заткнись, — рявкнула я, в сердцах едва не
выбросив телефон, но вовремя вспомнила, что это чужая собственность.
— Ну дела, — пробормотала Женька, пританцовывая
рядом.
— Ты все поняла?
— Дурак поймет. Юра вовсе не Юра, а бывший шофер Льва
Николаевича, у него к нему претензии, и он прямиком отправился на этот остров.
Но просто так сюда не явишься, здесь каждый на виду, и он заделался каменщиком.
Только вот как он это проделал?
— Труп без лица и без рук, — напомнила я. —
Чтоб не опознали. Думаю, это и есть настоящий каменщик. Юра болтался в городе,
искал способ попасть на остров. Парень он симпатичный, общительный,
разговорился с человеком, а потом убил и сюда с его документами. Тогда он еще
не знал, что будет Колей, и нам назвался Юрой.
— Так вот почему Наташа погибла, — покачала
головой Женька. — Мы ведь парня Юрой назвали, помнишь? Она за нами и бросилась,
а у него грандиозные планы, не мог он позволить какой-то девчонке все
испортить. Он шантажировал адвоката и скорее всего вынудил его отравить Олега и
подставить Руслана.
— Похоже на то, — кивнула я и тут же встала как
вкопанная. — Но ведь чепуха получается. Олег в больнице, Руслан в тюрьме,
а Лев Николаевич жив-здоров. Вместо того чтобы разделаться с ним, парень вдруг
уезжает.
— Боюсь, уехал он недалеко. — Мы с Женькой
переглянулись. — Если я ничего не путаю, он придет сегодня.
— Надеюсь, Сашка записал название острова, —
запаниковала я.
— Сомневаюсь. Идем в деревню, надо звонить в милицию.
Позвонить оказалось делом невозможным. Телефон молчал и
подавать признаков жизни не спешил. Дородная женщина, в доме которой он был
установлен, пожала плечами и заявила, что «на него иногда находит», завтра
кто-нибудь поедет в город и сообщит на станцию.
— Пойдем-ка к Любе, — сказала Женька, когда мы
вышли на крыльцо. — Приютить она нас не откажется. До прихода милиции я
близко к этому чертовому дому не подойду.
— А как же Лев Николаевич?
— Что Лев Николаевич? — возмутилась Женька. —
Пусть они без меня разбираются.
— Мы же не можем просто сидеть и ждать, когда его
убьют.
— Милиция скоро приедет.
— Ты сама-то в это веришь? — усмехнулась я.
— Не очень, — поморщилась она.
— В милицию надо звонить в любом случае, а для этого
придется вернуться в дом, здесь больше нет телефонов.
— Вернуться в дом, зная, что там вот-вот появится
киллер? — ахнула Женька.
— Да, и предупредить хозяина.
— Ну его к черту…
— Женя, — серьезно сказала я. — Мы не можем
оставаться в стороне, когда тут такое творится.
— Я могу. Честно, и не смотри на меня так.
— Хорошо, иди к Любе, а я пойду одна.
— Слушай, почему бы нам не поднять всю деревню? Мужиков
здесь достаточно, кто с вилами, кто с граблями, как на известной картине «Утро
на поле Куликовом».
— В наши россказни никто не поверит — это раз.
Илларионова здесь не жалуют — это два. В доме четыре вооруженных охранника, с
киллером они должны справиться. Это три. Главное, успеть предупредить их об
опасности.
— Хорошо, — морщась, точно от зубной боли, кивнула
подружка. — Предупредим Левушку и сразу сматываемся.
Пока мы с Женькой спорили, начало смеркаться, пока дошли до
Любы, чтобы взять ключ от калитки, да поднялись по тропинке, и вовсе стемнело.
Чем ближе мы подходили к стене, тем меньше храбрости у меня оставалось. В доме
ни в одном окне свет не горел, и это по-настоящему нас испугало. Мы прошли
через сад, стеклянная дверь была не заперта.
— Посмотри, — шепнула Женька. Я взглянула под
ноги: битое стекло. Зубы у меня начали выстукивать дробь, а по спине пошел
холодок. — Он уже здесь, — пробормотала Женька, а я отважно вошла в
дом, должно быть, в беспамятстве.
