В коридоре появился Руслан, и мы замолчали. Он обнял меня за
плечи и поцеловал куда-то в ухо, я хотела возмутиться, но Женька отчаянно
замотала головой, и я только нахмурилась. Несмотря на то что Руслан влез на
третий этаж и принес розу в зубах, после приключения в подвале я испытывала к
нему неприязнь, а если честно, то и побаивалась. Такому типу ничего не стоит… в
общем, Женька, конечно, права, лучше с ним не конфликтовать.
Следом за Русланом явился Олег. Не успели мы сесть за стол,
как Олимпиада возвестила, что вернулся наш хозяин. Катер только что прибыл к
пристани. Мы решили отложить завтрак и все вместе вышли на крыльцо встретить
Льва Николаевича. Он выглядел осунувшимся и усталым, точно не спал всю ночь.
Завтракал без всякого аппетита, говорил мало. Извинившись перед Женькой, что
работу придется перенести на послеобеденное время, заперся в своем кабинете с
Русланом, Олегом и прибывшим с ним Мстиславом. Последний, кстати, за столом не
появлялся, что нас с Женькой насторожило.
Когда мужчины удалились, мы с подружкой отправились искать
Наташу, но она словно сквозь землю провалилась. В холле Люба мыла полы, и я
решила узнать у нее, в чем дело.
— Приболела Наташа, — ответила женщина. —
Ушла домой.
— А что случилось? С утра она больной не выглядела.
— Не знаю. Кажется, живот прихватило.
— Давно она ушла?
— Минут сорок назад.
За столом подавала Люба. Я поначалу не придала этому
значения, но теперь вдруг испугалась. Моя тревога передалась Женьке.
— Давай-ка в деревню, — нахмурилась она. —
Пока мужики совет держат, нас не хватятся.
Мы спешно покинули дом и направились в деревню. Шли по
тропинке вдоль озера, оказалось, что деревушка расположена не так близко. Мы
потратили не меньше получаса, прежде чем выбрались к дому, где жила Люба. На
высоком крыльце сидел молодой мужчина и возился с каким-то странным
приспособлением, его назначение так и осталось для меня загадкой. Услышав наши
шаги, он поднял голову и принялся нас разглядывать.
— Здравствуйте, — громко сказала Женька. Он молча
кивнул и смотрел нам вслед, пока мы не достигли соседнего дома.
— Почему он так смотрит? — испуганно спросила я.
— Любопытство, — равнодушно пожала плечами
подружка.
— Вдруг здесь не любят чужаков?
— А где их любят?
— Тогда, может, с нами и разговаривать-то никто не
захочет?
— Для Наташи мы не чужаки. Надо узнать, где она живет.
Я огляделась и на скамейке возле третьего дома увидела
женщину лет пятидесяти, она держала на руках рыжего котенка. Мы опасливо
приблизились и дружно поздоровались.
— Здравствуйте, — ответила женщина, отпуская котенка,
тот, смешно переставляя лапы, направился в палисадник.
— Простите, мы ищем Наташу, она работает в доме, что на
той стороне острова, — жалобно сказала я, указывая рукой в направлении
дурацкого замка.
— А вот ее дом, — кивнула женщина на соседние
хоромы. — Только Наташки нет, минут пятнадцать как убежала на озеро,
вернется не раньше чем через час.
— Это она вам сказала? — спросила Женька.
— А чего мне говорить, я и так знаю. За час управится,
а раньше нет. Помочь-то некому, мать больная, а папаша с утра пьяный… И где они
только ее берут, проклятую. Должно быть, Фроська опять из города привезла
мужиков спаивать.
— А где ее можно найти на озере? — не унималась
Женька.
— Чего ее искать? Говорю, через час придет. Да вы
садитесь. Посидим, поболтаем, так и время пройдет. — Она подвинулась,
освобождая нам место на скамейке. Мы охотно воспользовались предложением,
однако я на всякий случай спросила:
— Мы вам не помешаем?
— На скамейке сидеть? — засмеялась женщина. —
Свое я отработала, теперь на заслуженном отдыхе, живу одна, только и радости,
что языком почесать.
Мы с Женькой переглянулись, сообразив, что нам здорово
повезло.
— А вы, значит, из щелгуновского дома?
— Вы имеете в виду дом Льва Николаевича
Илларионова? — насторожилась я.
— Это он по матери Илларионов, а мы его по старинке
зовем. Папашу его, Николая Семеновича Щелгунова, вся округа хорошо знала. И
деда его. Известные кровопийцы. — Женщина хихикнула, точно сообщила нам
что-то чрезвычайно забавное. — А как там тетка Олимпиада? Давненько ее не
видать. Раньше она к себе в Михайловку ездила, домишко у нее там, от племянника
остался, тогда и ко мне заглядывала, а в этом году так и не собралась. Вот ведь
чудеса, живем на одном острове, родня, а годами не видимся.
— Олимпиада Назаровна ваша родственница? — ахнула
я.
— Тетка, — кивнула женщина. — Человек она
добрый, но ладить с ней нелегко.
— Добрый? — переспросила Женька.
— Ага, — опять кивнула наша собеседница. —
Люди разные, одни доброту на лице носят, другие глубоко в душе прячут.
Олимпиада человек хороший, только жизнь с ней сурово обошлась. Вот она душу-то
за семью печатями и держит. А вы Льву-то родственницы или так, знакомые?
— Знакомые. Мы по работе приехали.
— Поди, в доме-то у него жить дрожь берет?
— Дом, конечно, необычный, но комнаты уютные.
— А привидений там нет? — спросила женщина
насмешливо.
— Да вроде не видно, — в тон ей ответила Женька.
— Жаль. По справедливости-то надо, чтоб вся их
дьяволова порода до самой смерти мучилась. Сколько народу загубили, страх.
— Лев Николаевич загубил? — удивилась я.
— Нет, этот если и придушил кого, то чужими руками,
сам-то слабоват, не в родителя.
— Чем же родитель так знаменит?
