— Нет, — поморщилась Женька. — Лучше
Олимпиаду выследить: если она имеет отношение к этому подвалу, значит, он точно
там.
Сказать по чести, Женькина версия представлялась мне глупой,
но и в привидения я не верила, а допустить, что Лев Николаевич их специально
разводит, было тоже нелегко. В общем, как ни крути, чепуха получается.
Не успели мы успокоиться, как услышали шаги. В пустом
коридоре они звучали отчетливо, а вскоре раздались голоса, кто-то на ходу
переговаривался. Мы с Женькой испуганно переглянулись и бросились к кухне.
Справа была какая-то дверь, оказавшаяся незапертой. В отчаянии я влетела туда и
втянула за собой Женьку, оставив дверь приоткрытой. Через несколько секунд
сквозь щель мы увидели охранников, они мелькнули лишь на мгновение, но не
узнать их было невозможно.
— Ну что, еще пивка и на боковую? — спросил один.
— Почему пивка, можно и водочки. Вот только двери
проверим.
— Чего их проверять? — вздохнул первый, но второй
возразил:
— Порядок есть порядок.
Через минуту все стихло, и мы с Женькой смогли выйти в
коридор.
— Слышала? — зашептала подружка. — Двери
проверяют несколько раз за ночь, значит, Олимпиада не могла…
— Еще как могла, она лучше других знает местные
порядки. Установить, как часто охрана делает обход, нетрудно.
— И все же я уверена: тот тип в подвале.
— А я теперь еще больше уверена в обратном. Что, если
охранникам взбредет в голову заглянуть в подвал? Нет, тут что-то не так.
— Да… — вздохнула Женька. — В подвал мне
возвращаться не хочется, и по дому бродить опасно, как бы на охрану не
нарваться.
Разумеется, Женька была права: и в подвал не хотелось, и по
дому бродить опасно. С другой стороны, меня прямо-таки распирало от
любопытства. Мы направились по коридору, то и дело останавливаясь и
прислушиваясь. Вдруг подружка схватила меня за руку и сделала знак молчать. В
коридоре царил полумрак, свет пробивался только от лестницы, а тишина была как
в могиле, и я не сразу сообразила, отчего Женька насторожилась. И тут ушей моих
достиг странный звук, вроде бы кто-то скребется. На мои взвинченные нервы это
подействовало хуже стонов и сдавленных криков, воображение услужливо нарисовало
полчища крыс, которые вырвались из подвала, и я уже почти рухнула в обморок, но
подружка потянула меня в соседний коридор, начинавшийся в трех шагах от нас.
Как раз оттуда и шел подозрительный звук, и я, решив повременить с обмороком,
вяло последовала за ней.
Коридор вел в подсобные помещения, впереди горела лампочка
на длинном шнуре, и в свете этой самой лампочки я увидела… То есть в первый
момент я даже не поняла, что это, лишь вцепилась в Женькину руку до ломоты в
пальцах и застыла как вкопанная, и только когда сердце перестало стучать в
сумасшедшем ритме, чуть поуспокоившись, я присмотрелась и сообразила, что передо
мной не чудище из сказки и уж тем более не гигантская крыса из фильма ужасов, а
человек, стоящий на коленях, точнее женщина крупного телосложения, в домашнем
халате. Голова ее была опущена, а руками она шарила по полу. Подружка потянула
меня за локоть прочь из коридора, но я при виде Олимпиады (а это вне всякого
сомнения была она) страшно разозлилась и неожиданно для самой себя возвысила
голос:
— Олимпиада Назаровна, что вы там делаете?
Женщина вскинула голову, с недоумением посмотрела на нас, а
потом нахмурилась, с трудом выпрямилась, сделала несколько шагов нам навстречу
и пробормотала:
— Вам чего не спится?
— А вам? — еще решительнее осведомилась я.
— У меня бессонница, вышла двери проверить, да вот
заколку уронила.
— А здесь есть дверь? — вмешалась в разговор
Женька.
— Есть, в кладовую. А вам на что?
— Я думаю, стоит разбудить охрану и проверить весь
дом, — продолжила подружка. — Мы видели в окно какого-то человека, он
шастал по саду.
— Что за чепуху вы говорите? — возмутилась
старуха.
— Может, и чепуха, но проверить стоит, — не
унималась Женька. — Мы не знаем, где ночует охрана, беспокоить Льва
Николаевича не решились, вас в комнате не оказалось, вот и бродим по дому, в
надежде хоть кого-то обнаружить.
— Лучше б вы спали… Идите, я ребятам скажу, они все
проверят.
— А заколку нашли? — спросила я.
— Что? — не сразу сообразила Олимпиада.
— Вы же заколку искали?
— А… да, нашла. Идемте, я вас провожу, не ровен час
заплутаетесь. — И старая ведьма проводила нас до лестницы, топая, как
слон, и не проронив по дороге ни слова.
— Может, нам лучше с вами пойти? — предложила я,
когда старуха пожелала нам спокойной ночи. — Вдруг ребята захотят узнать,
где я заметила человека в саду?
— Какой человек? — разозлилась Олимпиада. —
Откуда ему взяться? Вам привиделось. Вы эти глупости не вздумайте Левушке
говорить, у него сердце больное. К чему ему эти ваши сказки? Идите
спать, — повторила она и, резко развернувшись, пошла прочь, а мы с Женькой
поднялись на третий этаж.
В доме по-прежнему стояла тишина, мы выждали минут двадцать,
но тишина ничем не нарушилась.
— Дела, — пробормотала Женька. — Старушенция
явно участвует в заговоре. Левушку расстраивать нельзя, и вообще, спите по
ночам крепче. Этот тип в доме, старуха его прячет, и мы ей точно кость в горле.
Что делать-то? Идти с доносом к Левушке? — Женька вздохнула: — Как бы
после этого из окна не вывалиться. Здесь третий этаж. Заметь, только нас так
высоко поселили, прямо нарочно.
— Не болтай глупостей, — рассердилась я. —
Это крыло гостевое, нам же сам Левушка рассказывал. Мстислав, Олег и Руслан
свои люди, выходит, из гостей только мы. К тому же у людей общий бизнес,
серьезные разговоры, к чему им лишние уши?
— Ты думаешь? — с надеждой спросила Женька. —
Ну так будем доносить на старуху?
— Не знаю, — вздохнула я. — Вот что, давай-ка
вернемся в этот коридор.
Женька выкатила глаза и вроде бы лишилась дара речи, но
ненадолго, потому что спросила:
— Ты что, спятила?
— Почему вдруг спятила? — пожала я плечами. —
Просто хочу понять, что там делала старая карга. Ведь не заколку же искала в
самом деле.
— И как ты это поймешь? Там обычный коридор, темный,
мрачный… одни голые стены. Ты ж видела…
