— Я гадости не для своего удовольствия говорю, а для
твоей пользы. Потому что бабья натура мне очень хорошо известна. Ты ж Ромку
правда любишь, наделаешь глупостей, а схитрить сообразительности не хватит,
начнешь терзаться да каяться. А у него ума самый минимум, зато темперамент
ого-го, и выйдет полное дерьмо: молилась ли ты на ночь, Дездемона. А вы мне
люди не чужие, и я переживаю.
— Что это ты мужа моего дураком обзываешь? —
обиделась я.
— Дурак не дурак, но и не больно умный, к тому же
ревнивый и на тебе вконец помешался.
— Так что ж нам теперь, уезжать? — шмыгнула я
носом.
— Если чувствуешь, что Руслан тебя зацепил —
сматываемся. Это, я тебе скажу, такой психолог… А человек — дрянь.
— Он мне совсем не нравится, — заверила я. —
Честно. Опять же ты за мной приглядишь. Правда, Женечка? Уж очень любопытство
разбирает. Что-то тут не так.
— Это точно, — кивнула подружка. — Я тебе
больше скажу… — В этом месте Женька метнулась к двери и толчком распахнула ее.
Очам нашим предстала Олимпиада.
— Чаю подать? — как ни в чем не бывало,
осведомилась она.
— Нет, спасибо, — улыбнулась Женька. — Мы уже
ложимся. — И закрыла дверь.
Мы замолчали, прислушиваясь к шагам в коридоре. — К этой
ведьме надо приглядеться, — перешла на шепот Женька. — А спать я у
тебя лягу, — добавила она. — Так спокойнее будет. Ох, нечисто тут.
— Нечисто, Женя, нечисто, — согласно кивала я,
торопливо раздеваясь.
Полночи мы зловещим шепотом строили предположения и уснули
ближе к утру. Разбудил нас заливистый лай Ника. Женька приподняла голову,
взглянула на часы и чертыхнулась.
— Который час? — сонно спросила я.
— Шести нет, чего он растявкался?
Я перевернулась на другой бок с намерением продолжить сон,
ожидая, что подруга поступит так же. Вместо этого Женька поднялась и прошлепала
к окну. Постояла немного и шепотом позвала меня:
— Анфиса, иди-ка сюда.
С тяжким вздохом я присоединилась к Женьке. За окном, с моей
точки зрения, не было ничего интересного, так что вскакивать ни свет ни заря
вовсе не стоило. Сад, крепостная стена… Я попыталась обнаружить Ника и вскоре
действительно увидела его, он носился возле зарослей. Тут я увидела еще
кое-что, точнее, кого: Руслан, двое охранников, Олег и даже Мстислав шли цепью
вдоль берега. Поначалу я решила, что они спятили, так как выглядело это, мягко
говоря, необычно, а тут еще Ник бестолково метался от одного к другому.
— А ведь они кого-то ищут, — тихо сказала Женька.
Я испуганно взглянула на нее, а подружка добавила: — Дождались, когда солнышко
встанет, и пошли прочесывать остров.
— Смотри, — вздрогнув, сказала я, хватая Женьку за
руку, — на стене, выходящей к озеру, появилась Олимпиада, она с не
меньшим, чем мы, любопытством следила за мужчинами.
— А старушка переживает, — кивнула Женька, и тут
проклятая ведьма, точно почувствовав, что за ней наблюдают, повернулась к нам.
Мы с Женькой отпрянули от окна, но было поздно, Олимпиада нас наверняка
заметила. Когда я опять выглянула в окно, старухи на стене уже не было.
Нас с Женькой так разбирало любопытство, что ни о каком сне
больше не могло быть и речи.
— Пойдем-ка в кухню, — предложила я. —
Попросим у ведьмы чаю, глядишь, узнаем что-то путное.
Мы спустились вниз и в кухне неожиданно для себя обнаружили
хозяина. Он сидел с чашкой кофе возле окна и выглядел мрачнее тучи, однако при
нашем появлении расцвел улыбкой.
— Я всегда думал, что молодые девушки любят поваляться
в постели, а вы, оказывается, жаворонки.
— Нас разбудил Ник, — защебетала Женька. —
Мужчины отправились на охоту?
— Это очередная блажь Руслана, — отмахнулся
хозяин. — Какая сейчас охота? Чай, кофе? Давайте я за вами поухаживаю.
— Спасибо, а где Олимпиада Назаровна?
— По делам хлопочет. Я, признаться, бессовестно
эксплуатирую ее привязанность. Не знаю, что бы я без нее делал.
Мы выпили кофе. Старая ведьма так и не появилась.
— Лев Николаевич, — сказала Женька, — если уж
мы поднялись так рано, может, не будем терять времени и приступим к работе?
— Похвальное рвение, — мягко улыбнулся он. —
Что ж, я ничего против не имею.
— Простите, а можно мне поприсутствовать? — робко
спросила я, надеясь, что на вопрос, заданный ангельским голоском, ответ может
быть только положительным.
— Разумеется. — Лев Николаевич взял меня за руку и
приложился к ней губами, глядя на меня с повышенной любезностью. — Боюсь,
правда, что мои рассказы покажутся вам скучными.
— Вы такой интересный человек, — запела я. —
Уверена, ваши рассказы произведут впечатление не только на меня.
— При условии, что Женечка с ее талантом и вкусом
придаст им необходимую литературную форму. — Женечка раздвинула рот до
ушей. В общем, вели мы себя как персонажи известной басни.
Получив милостивое разрешение остаться, я пристроилась в
кресле возле окна, Женька сбегала в свою комнату и вернулась с диктофоном, а
Лев Николаевич приступил к изложению. Вскоре меня постигло разочарование. Я-то
надеялась узнать что-нибудь о старой ведьме, которая, наконец вернувшись,
оставила дверь в кухню приоткрытой и явно подслушивала, но Лев Николаевич,
рассказывая об истории своего рода, углубился основательно и сейчас подходил то
ли к деду, то ли к прадеду. Рассказ оказался довольно занимательным, но сейчас
меня интересовала совсем другая история, оттого я мысленно подгоняла Льва
Николаевича, надеясь, что он вскоре родится и среди персонажей объявится его
дражайшая няня. Однако через час я начала подозревать, что мы и через неделю не
приблизимся к этому торжественному моменту.
Прошло часа полтора, когда хлопнула дверь черного хода, и
вскоре в малой гостиной возник Руслан. Я сидела у окна, Женька в сторонке возле
кофейного столика, а Лев Николаевич в кресле прямо напротив двери, оттого
Руслан в первое мгновение нас не заметил и сказал хмуро:
— Все прочесали, чисто. — Тут взгляд его задержался
на Женьке, он усмехнулся и добавил: — Охота была неудачной.
— Не сезон, — пожал плечами Лев Николаевич.
