— Ничего, просто мы ошиблись, — брякнула Женька,
потянув ее следом за собой на улицу, и тут я увидела то, что должна была
увидеть сразу, и только страх за мужа помешал мне сделать это. Дверь в соседнюю
комнату, наверное спальню, была распахнута, на полу, неестественно вывернув
голову, лежала женщина. Темные волосы закрывали ее лицо, скрюченные пальцы
вцепились в кусок кабеля, другой конец которого был обмотан вокруг шеи.
— Господи, — пробормотала я с намерением рухнуть в
обморок.
Вадим сделал шаг вперед и спросил испуганно:
— Она одна?
Роман Андреевич взглянул недоуменно, точно спрашивая: «Тебе
что, мало?»
А я спросила:
— Это Инга?
— Нет, — ответил Вадим и вздохнул с облегчением: —
Это не Инга.
— Значит, Людмила? — догадалась я.
— Понятия не имею! — крикнул муж и буквально
вытолкал нас из дома.
Установить личность погибшей было нетрудно, документы
находились в сумке, валявшейся тут же, в спальне. Степанову Людмилу
Афанасьевну, двадцати трех лет, уроженку города Твери, удавили телевизионным
кабелем. Когда Роман Андреевич обнаружил тело, оно еще не остыло… Муж, злой как
черт, отправив нас в машину, пошел объясняться с подъехавшей милицией. Мы
втроем сели в «БМВ» и молча ждали, закрыв глаза и отчетливо стуча зубами.
— Черт-те что, — вдруг брякнула Женька, как всегда
не к месту, мы разом уставились на нее, а она продолжила: — Кому это
нужно? — Видя нашу заинтересованность, выразившуюся в округлившихся глазах
и слегка отпавших челюстях, Женька решила развить свою мысль. — Зачем ее
было убивать? А главное — кто это мог сделать?
— Понятия не имею, — разозлилась я. Тело женщины с
обмотанным вокруг шеи кабелем все еще было у меня перед глазами, и болтовня
Женьки раздражала.
— Но ведь за что-то ее убили?
— А где же Лелька? — жалобно проронила Вера.
— Лелька, скорее всего, находилась здесь…
— И сейчас она с убийцей? — Вера смертельно
побледнела.
— Я думаю, ребенок с Ингой.
— То есть ты считаешь, что Инга успела сбежать отсюда
вместе с ребенком?
— Есть другой вариант: Инга ушла после убийства.
— Что? — не выдержал Вадим. — Хочешь сказать,
это убила она?
— А почему бы и нет?
— А какой в этом смысл?! — разозлилась я так, что
повысила голос.
— Откуда мне знать? Что-то произошло между ними…
— И женщина задушила подругу телевизионным кабелем?
— Самый женский способ убийства. Подкралась сзади,
накинула удавку — и никаких хлопот. А насчет подруг, бабушка надвое сказала,
может, они терпеть друг друга не могли.
— Чушь все это, — вслед за мной разозлился Вадим и
даже отвернулся. — Инга не убийца. Может, она не ангел, но задушить
человека…
— Стоп, — внезапно осенило меня. — А что,
если это ребята из Нижнего? Они искали Ингу, каким-то образом вышли на ее
брата, затем на эту дачу и явились с намерением разобраться. Вместо Инги
застали здесь Людмилу и…
— Им тоже не было смысла ее убивать.
— Они могли просто перепутать женщин, — высказала
я предположение, которое мне самой показалось совершенно нелепым.
— Они что, чем-то похожи? — взглянув на Вадима,
спросила Женька.
— Я же эту Людмилу не видел… — И добавил, помедлив: —
Живой… — Потом достал бумажник, извлек из него фото и протянул нам. Молодая
женщина улыбалась с любительской фотографии. Смеющиеся глаза, вздернутый нос,
длинные волосы собраны в хвост.
— Симпатичная, — кивнула Женька, взглянув мельком,
и меня спросила: — Похожа на Людмилу?
— Я ее тоже не видела живой… Но волосы у нее темные и
гораздо короче.
— Волосы можно перекрасить и подстричь. Парни из
Нижнего, если не знали Ингу лично, запросто могли перепутать.
— А где ребенок?
— С матерью, наверное. Я имею в виду — с Ингой. Успели
спрятаться…
— Какие парни, какой Нижний? — пролепетала Вера,
тараща глаза. Тут мы сообразили, что не посвящали ее в наше расследование и она
о проблемах Инги попросту не знает. Мы с Женькой переглянулись, вздохнули, и
подружка коротко поведала о нашей поездке в Нижний Новгород. На Веру рассказ
произвел неожиданное действие: она выслушала, не перебивая, а потом задумалась,
хмуро глядя в окно, и до самого возвращения домой не проронила ни слова. Кстати
сказать, вернулись мы довольно поздно. Роман Андреевич все еще пребывал в
гневе, но Женька, игнорируя сей факт, осталась у нас, мимоходом заявив, что
после появления еще одного трупа ей в своей квартире жутко и она поживет у
друзей, то есть у нас. Только-только Роман Андреевич собрался вступить с ней в
дискуссию на этот предмет, как зазвонил телефон. Ромка, сняв трубку, выслушал
сообщение, а потом ошалело произнес:
— Он что, с ума сошел? — Мы с Женькой прикидывали,
что могло произойти, а муж в замешательстве произнес: — Игорь сбежал из
больницы.
— Как сбежал? — растерялись мы. — Когда?
— Несколько часов назад, — ответил Роман
Андреевич, чертыхнулся и покачал головой: — Ну и времечко он выбрал…
Смысл сказанного дошел до нас не сразу, а когда дошел,
вызвал что-то вроде столбняка, потому что выходило следующее: кто-то, по
предположениям Веры, звонит ее мужу и шантажирует ребенком, мы, узнав о даче в
Андрееве, рассказываем о ней Вере, а она Игорю, через какое-то время после
этого он исчезает из больницы (точное время устанавливается), а мы, приехав в
Андреево, обнаруживаем там свежий труп. В общем, Роман Андреевич прав: для
побега Игорь выбрал крайне неудачное время.
Звонки в квартиру Дунаевых и общим знакомым ничего не дали.
Кое-как пережив ночь, мы с Женькой бросились к Наталье и с огромным облегчением
обнаружили там Веру. Говорить с нами она не пожелала, чувствовала себя скверно,
пришла к сестре под утро и в таком состоянии, что Наталья вызвала «Скорую», а
теперь из-за лекарств Вера мало что понимала и наотрез отказывалась говорить.
— Но ведь хоть одно слово она произнесла, когда пришла
утром? — набросилась я на Наталью, выйдя с ней в кухню.
— Сказала, что в своей квартире не останется. Анфиса,
скажи, ради бога, зачем он это сделал?
— Кто? — испуганно спросила я.
