Спорить никто не стал, естественно. Поскребышев, услышав об изменениях в расписании, только кивнул, даже не изменившись в лице. А вот Власик, которому было приказано этой ночью пропустить на дачу группу неизвестных лиц по предъявлении пароля, попытался возражать. Безопасность, необходимость проверки.
Потом замолчал, но не успокоился – Сталин видел, как несколько раз начальник охраны прошел вокруг дома, словно прикидывая, как штурмовать строение, если не дай бог что.
Орлов, прибывший еще засветло, объяснил, зачем ему эта встреча, рассказал о том, для кого именно назначена столь поздняя аудиенция. Хозяин выслушал молча, лишь иногда покачивая головой.
Господин Орлов нервничает. Господин Орлов все еще надеется, что Сталин вдруг скажет – не нужно суеты, все уже придумано. И все выполняется. Можете отойти в сторону.
У каждого из нас есть свои обязанности, каждый взял на себя обязательства и должен их выполнить. Подыграть? Да, конечно. Это может быть даже занятно – посмотреть, как поведет себя ночной гость.
Сталин, правда, несколько минут колебался, любопытство боролось в нем с брезгливостью, но потом любопытство все-таки победило. Не каждый день удается встретиться с такими людьми.
Да.
А потом началась сплошная нелепица.
Человек в белоснежном мундире СД, со свастикой на красной повязке, увидев Сталина, вдруг замер, словно пораженный молнией.
– Я… – простонал он. – Я – не виноват… Меня… меня заставили… мне угрожали… Товарищ… гражданин Сталин…
Сталин удивленно посмотрел на человека в мундире. Гражданином Сталина никогда не называли. Не было повода.
– Меня захватили… пытали…
– Пытали… – Сталин выпустил струйку табачного дыма, разогнал ее ладонью левой руки. – И вы поэтому так подробно рассказывали все немцам?
– Я… мне…
– Вы, как я слышал, выдали всю нашу разведывательную сеть в Европе, – сказал Сталин тихо, присаживаясь на стул. – В области вооружений проявили очень обширные познания… В науке. Это так?
– Я…
– Вас, кажется, зовут Андрей Владимирович… – Сталин посмотрел на Орлова.
– Торопов, Андрей Владимирович, сорок лет, женат. По образованию историк. Специализация – история Второй мировой войны, – отчеканил Орлов, стоявший за спиной Торопова. – Добровольно согласился сотрудничать со Службой Безопасности Германии. Присвоено звание обер-штурмфюрера СД.
– Это так? – спросил Сталин.
– Да. То есть – я Торопов, но я не добровольно. Я… Меня похитили, а затем вывезли в Германию. Там мне угрожали… – Торопов бросил через плечо взгляд на Орлова и замер – это ведь был тот, из ресторана. Это он с брезгливостью рассматривал Торопова на веранде берлинского ресторана. С ним еще сидел второй – со странным розовым лицом. Этот – знает все. Этот сумел переиграть Нойманна, заманить того не к одному из руководителей Третьего рейха, а сюда, к Сталину.
– Мамочка… Мамочка, – прошептал Торопов, понимая, что выхода нет. Никакое его вранье не поможет. Вот сейчас Сталин прикажет отвезти его на Лубянку. К Берии. Или Берия уже тут, за дверью?
Когда-то Торопов называл Берию эффективным руководителем. На форуме называл, но в душе ведь знал, всегда знал, что эффективность Лаврентия Павловича заключается именно в правильном, в рациональном подборе методов воздействия на людей. Одному что-то пообещать, а другого…
Внизу живота Торопова возникла боль.
А он ведь когда-то мечтал вот так попасть в кабинет отца народов. Нет, не вот так, не вот так, а войти как союзник, принести тому победу – почти бескровную победу в войне, рассказать, посоветовать… Понимал, что никогда такое не случится, что такое возможно только в романах его приятелей по сайту, но иногда не мог отказать себе представить, как стоит он возле товарища Сталина на трибуне Мавзолея…
А теперь… Теперь все будет иначе. Иначе…
– Това… Иосиф Виссарионович… Я виноват… Виноват! Я проявил слабость. – Торопов почувствовал, как по щекам у него потекли слезы, но не посмел их вытереть, не решился даже пошевелить руками. – Я…
– Вы испугались, Андрей Владимирович, – сказал Сталин. – Все мы пугались когда-то… И я пугался, и вот Даниил Ефимович наверняка пугался. Ведь пугались?
– А как же, – спокойно подтвердил Орлов. – Как же можно не пугаться? Только дурак не боится…
– Вот, слышали? – Сталин поднял указательный палец. – Только дурак не боится. А вы ведь умный человек, очень умный, и испугались очень сильно. Но умный человек пугается, а сильный человек борется со страхом. А вы… Вы же предали всех. Свою семью предали, свою Родину, весь свой мир предали. Вы даже не попытались представить себе… сопоставить значимость своей жизни и всего, чем вы ради нее пожертвовали… Даже не пожертвовали, а просто обменяли. Вот этого я никогда не мог понять в трусах и подлецах. Я понимаю, что ради высокой цели можно быть жестоким. Понимаю, что ради величия своей Родины можно и нужно быть безжалостным. Но вы полагаете, что я… или Гитлер… или Черчилль согласились бы обменять судьбу государства на свою жизнь?
«Это – приговор», – подумал Торопов.
Пол качнулся у него под ногами, свет лампы под абажуром стал меркнуть, а воздух стал липким.
Нельзя ведь так просто ждать смерти. Невозможно умереть только потому, что этот Орлов оказался шустрее Нойманна. Бороться? Как?
Броситься на Сталина, попытаться его захватить в заложники? Чушь! Торопов не чувствовал своих рук, а ноги дрожали, еле удерживая его вертикально. Должен же быть выход…
Должен же быть выход…
Хоть какой-то. Пусть призрачный. Не ждать, пока Орлов потащит его из комнаты. Или приставит к затылку пистолет и выстрелит.
Нет-нет-нет-нет…
Этого не может с ним случиться! Это сон. Тот самый сон, который он видел сегодня утром. Он не проснулся тогда, все еще спит. И никто за ним не приезжал, не привозил ему мундир. Это ему все снится! И поэтому так легко и быстро он перенесся из Берлина в Москву. Так бывает только во сне…
Торопов закрыл глаза.
Сейчас он досчитает до десяти и проснется. Раз. Два. Три…
Нет, нельзя терять времени. Это не сон, не нужно себя обманывать. Его притащили сквозь «воронку», и нужно думать быстро… Очень быстро.
– Я… я исправлю, – прошептал Торопов. – Я могу помочь все исправить. Правда. Я ведь помню все то, что написал для немцев. Все помню. Вам же нужно знать, о чем я рассказал, что их интересовало? Нужно ведь? Вы ведь сами можете быть под угрозой. Я мог бы вас предупредить… Сейчас какой год? Дата сейчас какая?
Это прошло с немцами, может пройти и здесь.
– Предатели!.. – выкрикнул Торопов. – Возле вас есть предатели…
Удар вышиб из него воздух, заставил замолчать.
– Я же тебя предупредил, – негромко сказал Орлов Торопову на ухо. – Если хоть слово…
