– Молодец, попал! – похвалил Санай. – За что, Сарацинушка, я тебя люблю, так вот за это.
– Восемьдесят один.
Плут занял позицию позади автобуса и закряхтел от напряжения, досылая патрон в патронник своего калаша. Одной рукой работать было несподручно.
– Шестьдесят шесть.
– Все, пацаны! – Санай нервно крутил головой на все триста шестьдесят градусов. – Кажись, начинается! Идут!
Сарацин вновь выстрелил и опять попал. Но ведь это не значит «убил».
– Тридцать метров!
– Вон они, – спокойным тоном сообщил Сарацин. Кричать смысла не было – бой неизбежен. Хорошо, что хоть позицию более-менее нормальную заняли. Если бы не Петров и Плут, то влипли бы на открытом пространстве по самые помидоры.
Серые тела снорков отлично различались на фоне светлеющего неба, но твари припадали к земле или остовам техники и как будто бы исчезали, полностью сливались с сюрреалистическим ландшафтом.
– Десять метров!
– Витенька, можешь уже не считать. Мы их прекрасно видим.
– Да-да! Извините.
– Витенька, ты прости, конечно, но перед боем я хотел тебя кое о чем спросить. – Санай мельком глянул на призрака. – Не возражаешь?
– Нет. Что вас интересует?
Санай нажал на спусковой крючок «Вихря» и всадил сразу пять пуль в самого наглого и нетерпеливого снорка. Тварь была очень ретивая. Мгновения не прошло, как этот уродец уже отпрыгнул в сторону. Парочка пуль наверняка попала в цель, но видимого урона не принесла, а три вообще ушли в молоко.
– Тьфу! Твою маму!.. Такими темпами долго воевать будем, – проворчал Санай.
– Так спрашивайте.
Санай развернулся и дал короткую очередь с правого борта. Еще один снорк ухватился ручищами за край оконного проема, сверкнул мутными стеклами противогаза и подтянулся. Он намеревался запрыгнуть в автобус, но Санай прицельно высадил оба стекла на шлеме. Снорк вывалился назад, явно мертвый.
– Не люблю безбилетников. – Санай скрипнул зубами.
Впереди Сарацин экономно и расчетливо стрелял из пистолета ГШ-18. Прямо перед ним на панели водителя валялся свеженький снорк. За спиной заговорил автомат Плута.
– Слева за бэтээром двое! Сейчас выскочат! – крикнул Сарацин Санаю, продолжая стрелять поверх трупа.
Санай моментально развернулся, чтобы встретить новую партию врагов.
Над головой заскрежетало железо. Видимо, один мутант умудрился совершить мощный затяжной прыжок на крышу автобуса. Санай заметил место, где под весом монстра прогнулся потолок, и послал туда длинную очередь, превращая транспортное средство в перевернутый дуршлаг.
– Вроде попал!
С крыши тряпичной куклой свалился гниющий труп снорка. Он запомнился тем, что на нем не было противогаза, который, видимо, слетел при падении. Серые всклокоченные волосы и совершенно бледное лицо с черными глазницами поразили Саная.
Параллельно автобусу проскакал огромный снорк. Он то ли осматривался, то ли в возбуждении места себе не находил.
– Ни хрена себе, какой засранец вымахал! – крикнул Плут, высадил по нему все патроны из последнего магазина, но ни разу не попал.
– Мочи их как излом! – заорал Сарацин. – Автоматчик из тебя теперь никакой.
Черные глаза Плута сверкнули бриллиантами. Он с удивлением посмотрел на свой автомат и отбросил его в сторону. Как боксер перед выходом на ринг, Плут совершал вращательные движения в плечах. Небольшая разминка не помешает.
Он посмотрел на своих товарищей и сказал:
– Пойду погуляю.
После этих слов начинающий мутант аккуратно вышел через узкую заднюю дверь автобуса, выпрямился и сразу же нанес секущий удар в горизонтальной плоскости. Как древняя катапульта, конечность с клешней высвободилась и просто, без затей перерубила напополам первого подвернувшегося снорка.
Надо отметить, что шум стоял отвратительный. От выстрелов закладывало уши, да и снорки издавали очень протяжные низкие звуки, заглушаемые резиновыми масками. Рык такой твари очень похож на львиный. Это отмечали все, кто выжил после встречи с ловким мутантом.
Санай сместился на позицию Плута и спросил призрака:
– Вот ты все время к нам обращаешься: «товарищ Санай», «товарищ Сарацин». Ты, Витенька, случайно в партии не состоял, в коммунистической?
– Как же не состоял! – Призрак Петров обрадовался вниманию к своей персоне. – Очень даже состоял! Был секретарем парткома. Припоминаю, что я в той жизни занимал очень ответственную должность, был кем-то главным, не то конструктором, не то инженером.
– Так ты у нас номенклатура! Партийная элита, так сказать! Пайки-кормушки! А как же ты тогда привидением-то умудрился стать? – Санай сменил опустевший магазин «Вихря» и снова открыл прицельный огонь по уродливому противнику.
– Справа двое, – предупредил его призрак Петров и грустно продолжил: – Да как вам сказать? Повесился я. Помню, комиссия из Москвы приехала и давай финансовую деятельность проверять. Вот я и повесился тогда. А по какой причине, уже не помню. Вероятно, большую недостачу обнаружили.
Санай дождался, когда снорки кинутся в атаку, спокойно прицелился и завалил ближайшего противника. Это только дураки и киношники от пояса стреляют. В жизни так делать не стоит.
Но следующий мутант проявил себя незаурядным акробатом. Санай и бровью не успел повести, как снорк оказался внутри салона, точно между напарниками.
– Сарацин! – Санай увидел, как напарник повернул голову, реагируя на его крик, все понял и оценил.
Он выскочил через пассажирскую дверь на улицу, где Плут устроил кровавый дриблинг. Как только напарник покинул линию огня, Санай, не мешкая и не теряя драгоценных секунд, всадил в набегающего мутанта не менее восьми пуль.
– Какой-то он вялый, – прокомментировал он, отстегнул магазин от автомата и быстро проверил остаток патронов. – Прямо как в тире.
– Я попытался на него повлиять, – смущенным, даже каким-то разочарованным тоном сообщил призрак Петров. – Но он не поддается воздействию. Хотя признаю, движения монстра были скованными. Товарищ Санай, дайте мне еще одного снорка. Я потренируюсь.
Санай удовлетворенно заметил, что Сарацин вернулся на прежнюю позицию возле водительского кресла, повернулся к призраку, рассмеялся и сказал, коверкая русскую речь на грузинский манер:
– Канэшно, дорогой! Сейчас я приведу тебе еще одного барана!
– Слева один. Вот вы постоянно смеетесь над бедным привидением, а я тем временем отдельным мыслительным центром только и делаю, что о вас думаю, оцениваю, защищаю.
Пользуясь короткой передышкой, Санай достал снаряженный магазин, четким движением вставил его в автомат, но передергивать затвор не стал. Патрон-то уже в патроннике.
