— К черту исход, Ярош, — огрызнулся я. — Это сумасшедшее предположение настолько нелепо, что, возможно, станет для нас единственным шансом. Так вы со мной или нет?
— Черт с вами, Дмитрий, — тяжело вздохнул Грецки. — Мой топор к вашим услугам.
Хозяин трактира без труда распознал во мне давешнего посетителя, наделавшего в этом богом забытом месте немало шума, и с почтением проводил меня и Яроша в отдельный кабинет, где за столом, лениво потягивая пиво из больших глиняных кружек, уже сидели Покоп и Амир.
— Сразу к делу. — Я скинул плащ на спинку стула и присел на край стола. — Ваш отец, Амир, имел в своей славной биографии один интересный момент, который мне хотелось бы прояснить. Вы прочитали мою записку?
— Да. — Амир поднял с лавки сверток и опустил его на стол. — Данная книга хранилась в личном архиве моего батюшки, но у меня, к великому стыду, так и не дошли руки расшифровать то, что в ней написано. После смерти отца я избегаю входить в его кабинет.
— Зря, советник, это большое упущение. — Развернув тряпицу, я положил перед собой толстый том в твердом переплете. — Это, друзья мои, судовая книга грузов и перевозок, о чем свидетельствует надпись на обложке. В данном реестре капитан, очевидно, должен был описать все, что смогли эвакуировать и перенести из трюмов гибнувшего корабля на палубы челнока. Теперь мне надо немного сосредоточиться. Записи на английском, с языками у меня плохо, а вы, Амир, в Оксфорде учились. Постарайтесь понять, хотя бы в общих чертах, стоит ли овчинка выделки, а мы будем молиться, чтобы это было именно так.
Минут десять советник перелистывал пластиковые страницы реестра, частя себя на все лады за то, что не удосужился изучить книгу раньше.
— Вот, вот оно. Я не верю своим глазам!
— Что вы там нашли, черт возьми, что находитесь в столь вопиющем расстройстве чувств?
Он улыбнулся и ткнул пальцем в неброскую надпись «транспорт стрим».
К горлу подкатил предательский комок, и в один миг мне показалось, что я расплачусь.
— Амир, — я поднял глаза на внимательно следившего за моей реакцией советника, — вы можете организовать экспедицию к месту крушения?
— Слишком сложно и долго, — поморщился Банус. — Надо вытребовать у короля конный отряд, закупить припасы, выбить деньги под шанцевый инструмент и запасы стрел и арбалетных болтов. Пока мы готовим нашу вылазку, весь город будет знать, кто, куда и когда отправляется.
— Но это ведь наш единственный шанс!
— Нельзя привлекать к себе внимания, — вновь покачал головой Амир. — Подольских легко поймет, зачем в столь ответственный момент половина армии королевства под предводительством советника собирается отправиться в степь, и сразу догадается, чьи уши торчат из этого мероприятия. Вы подумали о вашем друге Вячеславе?
— Подумал, — кивнул я. — Один из моих гвардейцев сейчас мчится на всех парах к точке перехода. Получив записку, Зимин срочно покинет нашу временную базу, свернув всю деятельность. Так же я отписался, чтобы они сильно выбирали, кому в руки попадает огнестрельное оружие. Бывший любовник одной всем известной особы, ныне мертвец, некоторое время назад пытался свести со мной счеты. Пострадали невинные люди.
— Моя вина, — вздохнул Амир. — Мне следовало предугадать столь печальный ход развития событий.
— Господа, — наконец подал голос Грецки, до этого мирно стоящий около окна. — Мне пришла в голову мысль. Подобные сумасбродства, как правило, посещают господина Сбирского, но я, видимо, заразился его безрассудностью и авантюризмом.
— Излагайте, Ярош, — заинтересованно кивнул Амир.
— Есть идея, — осторожно начал барон. — Если сбор сильного и многочисленного отряда заставит рассекретить наши замыслы, отчего бы не отправиться по следам вашего покойного отца вчетвером. Вы, я, господин Парус и всем нам известный негоциант?
На несколько секунд в комнате повисло тяжкое молчание. Несколько недоуменных взглядов скрестились на широком волевом лице барона. Казалось бы, разговор закончен. Мысль бредовая, опасная и невыполнимая.
Амир поднялся со своего места и хлопнул Яроша по плечу.
— Браво! Черт возьми, вы правы как никогда. Собирая отряд, требуя средства под неблаговидным и столь надуманным предлогом, мы мало того что затормозим все предприятие, так еще и привлечем к себе излишнее внимание. Если же мы выдвинемся тайно, вчетвером, с самого начала уйдя на заброшенный тракт, то имеем шанс быть незамеченными, как прислужниками Подольских, так и передовыми отрядами кочевников. В записях отца детально упоминается та местность, где они обнаружили потерпевший бедствие челнок. Нам остается лишь прокрасться туда и попасть на борт. Осталось только выяснить, когда наша компания сможет отправиться в путь. Меня заменит мой секретарь. Я же, сославшись на неотложные дела, могу уехать в свой загородный дом.
— Со мной тоже все просто, — уверенно кивнул Грецки, — соберу семью — и уедем на летний отдых в родовое поместье. Слуг и гвардейцев там столько, что моим близким ничего не страшно. Сам же я присоединюсь к вам.
— Что с вами, Парус? — поинтересовался Амир у до сего момента молчавшего Покопа.
— Я человек простой, — смутился тот. — Господин Дмитрий дал мне работу, уважение и хлеб моим детям. Куда он — туда и я.
— Что с вами, господин негоциант?
— Завтра вечером, — уверенно кивнул я. — Это крайний срок. Мы с Парусом и его семьей отправимся с Грецки, как бы погостить, а сами встретимся через несколько часов в условленном месте. Таким образом, мы убьем двух зайцев. Оградим от возможных неприятностей женщин и детей, а сами сможем без привлечения внимания покинуть город.
Ярош стоял, прислонившись к стене и скрестив руки на груди, умильно смотрел на собравшуюся в кабинете компанию.
— Знаете, господа, в молодости я был еще тем драчуном и искателем приключений. Мой батюшка не раз корил меня за необдуманные действия и поступки. Не раз приходилось оттачивать свое боевое искусство на различных бандитских мордах. Потом я женился, обзавелся семьей и начал вести оседлый образ жизни, и продолжается это уже почти пятнадцать лет, но видит Бог, как же мне всего этого не хватало.
Степь встретила нас раскаленным, колышущимся в воздухе маревом горячего воздуха и выжженной на солнце травой.
Впереди маленького отряда ехал Амир, иногда сверяясь с пометками отца, оставленными им на нарисованной от руки карте. Вторым плелся на своем вороном Ярош, поминутно смачивая носовой платок и прикладывая его к разгоряченному лбу. Последними ехали я и Парус.
— Отряд отца ушел в степь почти на тридцать километров, — пояснил Банус, вглядываясь в горизонт. — В ходе продвижения в глубь территории кочевников он старательно фиксировал все приметы и особенности ландшафта. Если верить пометкам, то километров через пять покажется небольшой чахлый лесок. Как бедные растения выжили в столь нечеловеческих условиях, вдалеке от рек и озер, понять сложно, но тем не менее у нас будет отдых и тень над головой.
