Зааплодировали, подняли рюмки, выпили.
Закончилось, говоришь? Я взглянул на улыбающегося Амира, чокающегося с Зиминым и Аморисом. Тонкая полоска черной ткани, выступающая из-под воротника, почти незаметная, но такой тут точно не делают. У нас она кевларом называется. Не панацея, конечно, но удар ножа остановит, или, скажем, пулю пистолетную. Тут все от количества слоев зависит. Да вы, господин советник, ой как непросты. Сначала Америки, потом кевлар, что дальше? Атомная бомба?
Старый добрый особняк представительства встретил меня парадом персонала, но на этот раз приветствия были искреннее, улыбки шире, а взгляды приветливее. Ни опаски, ни раболепия, ничего такого в их глазах я не увидел.
— Всем объявляю выходной и по золотому награды, — выдал я, вступив на площадку перед домом, чем вызвал новую бурю оваций.
— Господин негоциант, — вперед всех выступил Ирик, — выражу общее мнение коллектива. Все мы безмерно рады, что нелепейшая ситуация с вашим арестом разрешилась, а ваше честное имя оправдано векселем короля.
— Спасибо, — кивнул я, — но все равно выходной. Завтра жду всех на своих прежних рабочих местах. Премиальные по случаю праздника получите через час у Амориса.
Войдя в дом, я огляделся. Будто сто лет тут не был. Привык уже, пообжился, хоть и времени прошла самая малость. Вот и мое кресло, и камин, в сырые, промозглые вечера радующий теплом и светом. Вот и широкая скрипящая лестница, ведущая на второй этаж, одно крыло которого отделено под спальни, второе же вмещает мой деловой кабинет, архив и библиотеку. Прекрасное место, жаль, что придется его оставить.
Дойдя до кабинета, я отложил трость в сторону и подошел к окну, откуда открывался вид на особняк Ли. Окна в нем были пусты безжизненны. Серьезно, видать, прошлись кистенем, если даже слуг в представительстве не осталось. С другой стороны, чего еще было ожидать. Старик был зол, зол безмерно и по старой доброй привычке не щадил ни чужих, ни своих. Лично я в этом деле приобрел паранойю и, наверное, несколько седых волос.
Усевшись в кресло, я положил ладони на гладкую столешницу. Холодная, прочная, для баррикады вполне походит, не то что для раскладывания бумаг. Все тут было основательно. Толстые стены, крепкие двойные рамы, тот же чернильный прибор, стоящий здесь только лишь для красоты. Интересный, кстати, прибор, посреди держатель для пера, отделение для запасных перьев и чернильница. По бокам два льва, мирно лежащих на столе и развернувших морды друг от друга. Хорошая, добротная, большая чернильница. С виду литая, вот только почему такая легкая? Подняв прибор, я взвесил его на ладони, да он почти невесомый, и что-то стучит внутри, как будто камень в коробке.
И тут как гром среди ясного неба: тайник. Черт возьми, конечно, тайник. Старая как мир истина гласила — хочешь спрятать что-то так, чтобы не нашли? Положи это на самое видное место. Перевернув прибор кверху тормашками, я принялся обстукивать гладкую ровную поверхность. По всему выходило, что нутро прибора пустое и что-то там есть, что-то такое, что хотели скрыть ото всех. Подцепив фальш-крышку ногтем, я потряс тайник, и из образовавшейся щели выпал диктофон. Маленький, компактный, продукт технологий двадцать первого века, вмещающий в себе до двух часов полезной информации, надиктованной голосом. Вот и кнопка, ну что же, послушаем.
«— Молодец, нашел! — произнес басовитый довольный голос. — Вижу, что ты острого ума и неординарного подхода человек, а не простой торгаш из тех, что только к себе в карман гребут. Мое имя тебе ничего не даст, а твоего я узнать не могу. Более того, если ты слышишь эту запись, то я, скорее всего, мертв. Меня подставили, грубо, по-хамски, те люди, которым я был склонен доверять, и служил им честью и правдой. Не доверяй никому, даже собственным деловым партнерам, а уж тем более старику Подольских. Я почти уверен, что с его подачи произойдет эта проклятая дуэль. Уши его из этой драки торчат, неприкрытые, и знаешь почему? Да потому что цель оправдывает средства. Мне приходит конец уже сейчас, я разменная пешка в фальшивой картонной короне. Ни один, слышишь меня, ни один негоциант не протягивал в этом деле больше двух лет. Интриги, раздоры, что проще подставить под ситуацию чужую шею? Мой предшественник был вздернут на виселицу из-за поставки некачественных стекол для очков, его предшественник поплатился за контрабанду приборов для точной механики. Благодаря им в этом мире теперь способны собирать наручные часы, вместо тех громоздких приспособлений, что можно видеть на каминных полках. Ни тот, ни другой не подозревали о том, что им поступит брак. Ни тот, ни другой в этом виноваты не были.
Если у тебя все еще есть возможность, беги. Уноси ноги! Подольских сдаст тебя при первой же возможности. Кажется, за мной уже пришли, пора собираться.
— Господин негоциант, вам пора. До дуэли ровно тридцать минут.
— Знаю, Ирик, в горле пересохло. Принеси чего-нибудь выпить?
— Вина, господин негоциант?
— Вина? Пожалуй. Стаканчик вина мне не повредит.
— Сию минуту».
Некоторое время слышалось шуршание, потом осторожные торопливые шаги и тихий скрип двери. Я узнал этот скрип. Так скрипит дверь в моем кабинете.
«— Ушел, — продолжил неизвестный. — Отлично, у нас еще есть пара минут. Теперь ключевые фигуры. Все негоцианты, окружающие тебя, это враги. Грецки, старина барон, в положении которого я еще до сих пор не разобрался. Если тебе повезет, то ты поймешь, что он собой представляет. Все слуги в доме по-собачьи преданы старику. Если вздумаешь крутить свои игры, не вздумай сболтнуть лишнего. Раз в переход ты обязан посылать депешу с вестями и финансовой отчетностью на Землю. С ней же увозят и отчет о твоих действиях, точный, подробный, расписанный по минутам. Можешь поверить доподлинно, сам это видел. При Кларе не болтай, она тут главная. Чертова авантюристка попросту сумасшедшая, вся под стать своему папаше. Это она разыскала в королевских архивах бортовой журнал „Новой Гвинеи“. Это она накрутила приемного отца устроить гонку на выживание. Она хочет вытеснить с рынка всех конкурентов и заполучить самый большой кусок пирога. Надеюсь, стерва подавится. Не верь её улыбкам и добрым глазам. Да, и самое главное, наркотрафик. Его надо пресечь во что бы то ни стало. Надежда, сестра-близнец Клары, попытается выйти на тебя, скорее всего, представившись самой Кларой. Если в тебе есть хоть капля благоразумия и порядочности, думаю, что ты не бросишь девушку и будешь ей помогать. Все, отключаюсь, удачи, неизвестный негоциант. Надеюсь, что это послание попадет в добрые руки. Нас и так уже подперли со всех сторон и в любую минуту подполье раскроют. Запись эта — своеобразный крик о помощи, направленный в пустоту».
Экстренный совет всех тех, кому я мог доверять, так сказать, опереться на плечо в трудную минуту, был собран через четверть часа. На нем присутствовал Парус, мой зам по безопасности и общим вопросам. Зимин, доверенный советник и технический специалист, и личный секретарь и помощник Аморис. Действовать нужно было незамедлительно. Очень уж не грела та мысль, что, недавно избавившись от одной петли, суешь голову во вторую. Конечно, можно сорвать поставки, подсунуть некачественное сырье, и вместо того, чтобы подрывать репутацию негоциантского дома, можно дать на откуп жизнь недобросовестного торговца. Зачем? Почему?
