Некоторое время сидели молча. Отчаянно хотелось курить, еще больше жить, но ни того ни другого, как оказалось, предоставить мне не могут. Попав камеру я, конечно, понимал, что по таким обвинения штрафом не отделаешься, но будучи уверенным в своей невиновности и простой судебной ошибке, готовился со дня на день получить извинения стражи и, выйдя прочь из мрачного каземата, как следует разобраться с тем, кто подкинул мне столь веселые выходные.
— Успокоился? — Узнику в камере по левую руку от моей было скучно и хотелось поговорить. Судя по тишине вокруг, сидели мы вдвоем, так что выбора у него не оставалось.
— Если это возможно, — признался я.
— Так за что взяли-то?
— Шпионаж в пользу степного хана говорят.
— Нормально! — ахнул невидимый собеседник. — А ты, значится, не шпионил?
— Да если бы, — отмахнулся я. — Вот если бы шпионил, то прокусил бы ворот рубашки, где яд запрятан, да отдал Богу душу, а вместо этого я сижу и с тобой разговариваю.
— Хитро, — хмыкнул невидимка. — А меня вот на убийстве поймали. Возвращаюсь домой, день трудный был — жуть, обозы грузили, что на границу уходят. Открываю дверь, по лестнице поднимаюсь, а там эта сука Гара с Диларом в моей же собственной постели кувыркаются.
— А ты что? — оживился я. Разговор на отвлеченные темы хоть как-то скрашивал ожидание утренней кончины.
— Что я? — Хриплый довольный смех вновь раскатился по гулким сводам темницы. — Дверцу притворил аккуратно, спустился вниз, взял топор да порубил уродов в щепки. Стены в спальне проще закрасить теперь, чем отмыть.
— И не жалко тебе их было? — поразился я.
— Жалко, — вздохнул кровавый ревнивец. — Тогда как в тумане было, хотелось порубить, не больше, а сейчас, положа руку на сердце, и полена бы хватило. Взять да полупцевать от души, так чтоб ребра затрещали.
— Полено дело хорошее. — Я улыбнулся, вспоминая ту памятную драку советника с наемными убийцами. — Очень нам как-то помогло это полено.
— Как хоть зовут тебя, господин шпион?
— Дмитрий. А тебя, господин убийца с топором?
— Полун.
— Будем знакомы, Полун. Жаль только, что общение наше не долго продлится.
Самое тяжелое — ждать да догонять, а ждать собственной казни так вдвойне тяжелее. Наверное, точно так же ощущал себя Садам Хуссейн в день перед кончиной. Связи есть, друзья на свободе есть, а все равно на тот свет отправишься. Ну что же они медлили, черт возьми? Грецки, Зимин, Подольских? Где этих трех полуграций черти носят? Меня же реально казнят. Вон уже и стук молотков, по соседству на площади поднимают и крепят еще одну виселицу. Судя по всему, буду болтаться в паре. Ну да, если встать на цыпочки, то вполне себе видны помост и рабочие, возящиеся над креплениями. Точно две.
Мне же последнее желание должны обеспечить? Что бы попросить? Помилование? Смешно. Мало того что я ни в чем не виноват, так еще простить себя упрашивать буду. Не выйдет, ой не выйдет. Может, сигарету? Мелко как-то. Попрошу, чтоб мешок на голову не надевали, когда на казнь поведут. Вот, самое оно. Птички поют, щебечут, заливаются. Солнышко вон уже показалось за горизонтом, такое до боли милое, теплое, радующее, а я-то еще, дурак, называл твои лучи хамами, когда они мне спать мешали. Что же в этой жизни я сделал не так? Родился, учился, работал, служил. Везде и всегда поступал по совести, реже по уму, когда по совести обстоятельства не позволяли, и очень редко по велению сердца. Вот что я делал не так, сердце свое не слушал. Женился бы на Земле, завел детей, пару голопузых крикливых пацанов. Пил бы пиво по пятницам в гараже с соседями, ездил в походы, раз в год выбирался бы на курорт пожарить на солнце старые косточки. Жизнь бы по-другому обернулась, пусть и не богато, но своя, спокойная, размеренная и, главное, долгая.
Светка, та, что в седьмом классе, симпатизировала. Гуляли даже, за руку взявшись, но разошлись. Зануда, говорила, не интересно ей. Другие, что в институте, что в армии в увольнении по паркам гуляли, да круглыми глазами на голубые береты смотрели, да и вообще. Много было вариантов, столько, что не посчитать. Знакомили даже специально, да все откладывал. Потом, попозже. Вот денег заработаю, вот машину куплю, вот квартиру побольше, тогда и можно, тогда и в самый раз. Да, не будет этого «самого раза». Не будет уже никогда.
— Есть связь! Есть. — Англичанин ворвался в кабинет Сергея, размахивая над головой странным приспособлением, отдаленно похожим на спутниковый телефон, и протянул его агенту ФСБ. — Попробуй. Второй такой, кстати, экспериментальный образец, сейчас на второй базе рядом со стартовой площадкой у дежурного офицера.
— Давай. — Сергей взял из рук Мак-Лохлена трубку и, поднеся её к лицу, вопросительно взглянул на англичанина.
— Единица, — с готовностью подсказал тот. — Просто жмешь один — и готово.
Нажав на искомую цифру, а затем на клавишу вызова, Александров поднес трубку к уху и, сквозь треск помех, еле различил голос.
— Дежурный офицер Кларк, слушаю.
— Как там у вас дела, Кларк, — радостно поинтересовался Сергей.
— Глушат.
— Кто?
— Не очень понятно, сэр. Вроде бы некому в этой глуши путать наш спутник, но связь неустойчивая и все время пропадает. Первые два дня все работало как часы. Человека на том конце было слышно так же отчетливо, как если бы он находился с тобой в одной комнате.
— Связь со спутником есть?
— В том то и дело, сэр, что связь отличная. Ничего не мешает его работе. Автоматика четко отрабатывает и раздает сигнал. Глушит нас что-то уже на Земле.
— Слышал? — поинтересовался Сергей у топчущегося рядом англичанина.
— Да ладно, — радостно отмахнулся тот. — Связь-то все равно есть, а с остальным разберемся. Может быть, залежи какого урана или другие прелести жизни. Месяц, два — и покроем весь континент.
— Это лишнее. — Передав трубку Мак-Лохлену, Александров внимательно посмотрел на коллегу. — Связь нам нужна, чтобы обеспечить контроль мобильных групп. Подольских сильно зашевелился. Масса интересного оборудования и специалистов узкого профиля перебрасывается на планету уже вторую неделю. Сбирский тоже что-то задумал. Наши агенты не успевают записывать все его текущие подвиги, а то, что он заручился поддержкой королевского советника, так это вообще уму непостижимо.
— Уж не Бануса ли? — живо поинтересовался англичанин. — У меня на него досье. Умный малый, умелый фехтовальщик. И самое интересное, получал образование на Земле в одном из наших университетов.
— Даже так? — улыбнулся хозяин кабинета. — Наших досье, значит, вам мало.
— Так наши и появились раньше, — пожал плечами агент МИ-6. — Мы старика ведем под колпаком еще с момента его вынужденной эмиграции. Думаете, откуда у него появился стартовый капитал? Наши постарались?
