Что искали негоциантские дома на том корабле? Технологии? Несомненно. Что они могли там найти? Могущество. Власть. Бесконечные возможности. Достаточно завладеть листом обшивки потерпевшего крушения корабля, блоком радара, любым сервисным роботом, чтобы вырваться вперед на пару тысяч лет, оставив конкурентов далеко позади. Хотя, может быть, это врата всему виной. Почти наверняка на «Новой Гвинее» сохранились документы, чертежи и расчеты, в которых способен разобраться ученый двадцать первого века. Пусть даже и не полностью, но это бы дало человечеству понять, насколько безграничны его возможности.
Впрочем, к лучшему это все. Чем быстрее земляне пойдут по пути технического прогресса, тем более очевиден станет тот горький опыт, что ждет их в дальнейшем. Они будут знать, они предупреждены. Вот только поделятся ли с нами этими знаниями и возможностями, раздавая направо и налево щедрой рукой? Поделятся, но только за солидный куш. Большинству людей новые технологии будут только сниться, в то время как горстка денежных мешков сможет лечиться от болезней, продлевать себе жизнь, синтезировать золото из воздуха. Возможно ли это? Наверное, возможно. Мне, как профану в данном вопросе, судить о подобном крайне сложно.
Я снова вводил себя в этот чертов мысленный транс, свой защитный кокон, но почему-то старая добрая процедура не приносила успокоения и ясности мыслей.
— Господин негоциант? — В дверь осторожно поскребся кто-то из слуг. — К вам пришли. Господин Парус требует срочно принять.
В считаные секунды я сбросил с себя пелену задумчивости и уставился на дверь. Сыщик? Ночью? Срочно?
— Ведите.
Покоп ворвался в кабинет, будто ураган. Только бумаги на столе не разметал. Глаза бывшего стражника горели, руки тряслись, на губах блуждала отрешенная улыбка.
— Что с тобой, Покоп? — испугался я.
— Нашли, — охнул он и без сил опустился на стул. — Нашли их обеих.
Не думал, что удивить меня получится сильнее, но старику Парусу это удалось дважды за ночь.
— Как обеих? — ахнул я.
— Обеих, — расплылся мой агент. — Обе голубы в одном садке.
— Поясни толком, черт возьми.
Парус надул щеки и приосанился.
— Рассказываю по порядку, — важно начал он. — Значит, когда мы получили от вас описание девицы и установили за ней слежку, вот с этого-то вся свистопляска и началась. Сначала она вела себя тихо, из кельи не показывалась. Мы уж думали, не пойдет никуда, но за час до полуночи она все-таки вылезла из логова и направилась к северным окраинам. Там, в кабаке, встретилась с неприятным типом мерзкой такой наружности. Сам невысокий, глазки бегающие, злые. Бабушку родную отравит, только бы выгоду получить. Говорили они не долго, но бурно. Видно, о чем-то совещались или решали что-то, но расслышать мои парни не смогли. В кабаке, что они для совещания выбрали, шумно было, а столики рядом заняты.
— Это и есть твои две голубы? — хмыкнул я.
— Слушайте дальше, господин негоциант, — ухмыльнулся Покоп. — Пока суд да дело, вывел я своих ребят, да плотно на хвост сел этой парочке, а они, куда бы вы думали, направились? В желтый дом! Прямиком к психам и идиотам. Споро так направились, и не к главным воротам, а в дальнюю калитку, где им быстро открыли и внутрь впустили. Дальше совсем чудеса чудесные пошли. Оставив ребят, я перемахнул ограду и прокрался за ними к окнам палаты. Страх как стало любопытно, что нормальным людям в желтом доме по ночам делать. Там же, не поверите, еле разглядел. Точно такая же девка. Веревками скручена только, да волосы светлей. Пришли они её туда убивать, кинжалом заколоть. Вот этим кинжалом.
На стол упал длинный четырехгранный кинжал топорной работы, из тех, что больше на заготовки похожи, чем на оружие. Я с сомнением потыкал оружие кончиком пера.
— Взяли мы их, ваша светлость, всех троих. Санитару по шее надавали и сказали, чтоб поменьше болтал, а троицу в сарай, что за тем трактиром, где в первый раз встречались.
Рядом с кинжалом упал тяжелый кожаный мешок.
— Заслужили, — кивнул я. — Десять минут — и выдвигаемся. Познакомимся с близняшками.
— Автомат брать?
— С ума сошел. Один раз прокатило, так то в лесу и зимой. Здесь же стражи полно, горожан. Вероятность того, что запасут, возрастает в сто крат.
— Грецки предупреждать будем?
— К черту Грецки. Завтра перед фактом поставим. Надо бы бойцов к представительству подтянуть, а то нет у меня надежды на тех дуболомов, что на входе. Они же государственные люди. Солдат спит, служба идет.
— Согласен, местная охрана нам ни к чему. Нет, Митяй, это ты здорово придумал — свою ватагу сколотить и розыск учинить.
— А я что говорил?!
— Так я-то что, я же верил.
— Еще больше поверишь, когда расскажу, что в библиотеке нарыл.
— Выкладывай!
— Позже, времени нет. Ну, готов?
— Готов.
— Выдвигаемся. Парус ждет.
Холодный злой ветер обдувал лицо, заставляя ежиться и запахиваться в плащ, но адреналиновое опьянение, не дававшее покоя последние десять минут, заставляло наращивать темп. Позабыта была даже больная нога, впрочем, трость я по привычке прихватил, так же как и метательные ножи, уютно устроившиеся на перевязи через плечо. Вот он, первый результат моих стараний. Видимый результат. Разгадка тайны была там, за поворотом, только возьми и протяни руку. Твоя она, вся, без остатка. Пусть эта тайна будет маленькой, незначительной, хрупкой, но не для тебя. Сегодня ты победитель, а эти чертовы заговорщики прижаты к полу и ждут твоего победоносного появления, роняя слюну и проклятия. Отлично. К проклятиям я невосприимчив.
Появление второй Клары, девушки — точной копии приемной дочери старика, подбросило пищу для размышлений. Мужчина же, маленький, вертлявый, со злым взглядом, да я почти уверен, что это тот чертов мерзавец, под руководством которого я заработал хромоту и изящную трость с головой медведя. Эту тварь я узнаю из сотни, выстави их передо мной и обряди в одинаковую одежду. Узнаю даже не по виду, по взгляду, по ненависти, что сочится из злых, глубоко посаженных глаз.
Шли молча, постукивая по мостовой каблуками. Дорогу освещали то масляные фонари, зажженные заботливой рукой городских фонарщиков, то невероятно яркая луна, печально отражающаяся в лужах, то окна горожан, которые не успели уснуть и сейчас занимались своими делами. Шли быстро, налегке. Шаг такой не верен. Быстро выдыхаешься, быстро устаешь. Пот и стоптанные туфли сбивают шаг и замедляют колонну, но мы-то не в армии, и чертово адреналиновое опьянение будто подстегивает. Было у меня такое, было раньше. Когда выстрелил первый раз из автомата, когда с парашютом прыгал, по-настоящему, не с вышки. Непередаваемое ощущение, к которому стремишься еще и еще, как заговоренный, как наркоман. С каждым разом тебе хочется больше, и вот ты паришь на дельтаплане или погружаешься с аквалангом на дно морское. Горы, горы тоже отдельная статья. Остановиться главное, увидеть черту.
