— Почему ж тогда нельзя? — еще больше перепугалась
Женька.
— Потому что кто-то может его перепрятать. Скажи на
милость, почему, как только стемнеет, ты становишься дура дурой?
— Кто его перепрячет? — не обращая внимания на мое
замечание, спросила она.
— Убийца, кто же еще?
— А почему до сих пор не перепрятал?
— Откуда мне знать.
— О господи… Идем быстрее за участковым.
— Кто-то должен остаться.
— Я не могу, — торопливо заверила Женька, — и
одна в деревню тоже идти не могу, и не надо на меня так смотреть…
— Я смотрю в другую сторону.
Если честно, оставаться мне очень не хотелось, а вдруг
убийцу вовсе не испугает мое присутствие, а даже наоборот?
— Давай заорем погромче, — предложила
Женька. — Может, кто услышит? — И приготовилась орать, но вдруг
издала какой-то булькающий звук и схватила меня за локоть. — Там кто-то
есть.
— Прекрати… — начала я, но Женька, выхватив у меня
фонарь, направила его луч в темноту, и я на мгновение увидела две темные тени,
они мелькнули и исчезли за деревьями, только тени вовсе не были бесплотны, я
отчетливо слышала шаги.
И тут мы с Женькой заорали. А потом бросились бежать, крик
наш постепенно перешел в повизгивание, а мы наконец-то ворвались в деревню. К
чести участкового, спал он чутко. Когда мы подлетели к его дому, он стоял на
крыльце одетый и вглядывался в темноту ночи.
— Василий Иванович, — задыхаясь от счастья,
крикнула Женька, — мы труп нашли. Безголовый. Идемте скорее, в лесу кто-то
есть, боимся, как бы труп в болоте не утопили.
Василий Иванович лишних вопросов задавать не стал, бросился
в огород и вскоре вернулся с собакой, довольно крупной для дворняжки. Я
порадовалась его сообразительности, собака не помешает.
Мы ходко заспешили к лесу, по дороге растолковав, откуда
узнали про труп, как нашли его, главное, про подозрительные тени, мелькнувши в
луче фонаря.
— На болото труп вряд ли потащут, — поде лился
своими соображениями участковый. — К реке ближе… — Честно говоря, я
вздохнула с облегчением, слова эти свидетельствовали о том что Василий Иванович
нам верит, а я, признаться, сама себе верила с трудом.
Мы достигли леса и сразу пошли медленнее, чем ближе
подходили к двойной березе, тем беспокойнее мне становилось. Собака глухо
зарычала, участковый расстегнул кобуру и достал оружие, а Женька схватила
палку, отчаянно выстукивая зубами дробь. Я подумала и тоже взяла пал покрепче,
благо, что недостатка в них не было.
Вот кусты, яма… совершенно пустая, что меня не удивило.
— Ну-ка, посвети мне, Анфиса, — попросил Василий
Иванович, присел и стал изучать траву под ногами. — Волоком тащили, труп,
он ведь тяжелый, особливо если затвердеть успел. Дружок, давай, не подведи…
нюхай.
Если честно, в Дружка я не очень верила, не похоже, чтобы
пес заслужил благодарность уголовного розыска. Одно хорошо — несмотря на
отсутствие трупа, Василий Иванович не сомневается, что он был. Тут я подумала,
что милицию наш рассказ вряд ли убедит, даже если участковый с нами согласится.
Им либо подавай улики, либо… Додумать я не успела, Дружок заспешил в
направлении реки, и мы бросились за ним. Время от времени Василий Иванович
останавливался и обследовал землю. След на траве был отчетливо заметен, но это
ночью, а утром, когда роса высохнет, трава поднимется… «Ни черта мы не
докажем», — в сердцах решила я.
Собака вывела нас на высокий берег реки и отчаянно залаяла.
— Так и есть, — пробормотал сильно запыхавшийся
Василий Иванович. — В воду сбросили… Завтра вызовем водолазов и найдем.
Говорите, злоумышленников двое было?
— Утверждать не берусь, — ответила я раньше, чем
Женька принялась фантазировать. — Мы здорово испугались. Мелькнуло что-то
вроде теней, а потом шаги… — Тут в голову мне пришла одна мысль: если
предположить, что преступников двое и явились они из пансионата (а с того
места, где мы стояли, до него подать рукой), на ум приходит только одна пара:
писатель с женой.
Неужто они? А если все-таки Николай? Привез с собой
сообщника… тому даже необязательно в деревне появляться. Нет, лучше мне о своих
догадках помалкивать, навру с три короба, а людям неприятности, пусть в милиции
сами разбираются.
— Идемте-ка в пансионат, — заявил Василий
Иванович, как видно, имея свои мысли насчет преступников.
Через пятнадцать минут мы уже входили в холл, сонная
дежурная сообщила, что все давно спят, но на нас данное утверждение впечатления
не произвело.
— Василий Иванович, — зашептала я ему на
ухо, — вы всех в холле соберите, а я пройдусь по комнатам, если кто-то из
них сейчас выходил, обувь должна быть мокрой…
— Молодец, Анфиса, — кивнул он. Женька перестала
дрожать и с видимым облегчением устроилась в кресле.
Через несколько минут в холл спустился Валера, затем
Владислав Петрович, сонно щурясь, последней появилась Лидия Артуровна,
выглядела она очень недовольной.
— Что за шум? — спросила она капризно.
— Произошло ЧП, — заявил участковый. — Я
хотел бы знать, кто из вас покидал дом в течение последнего часа.
— Шутите? — поднял брови Валера. — Кому
придет охота гулять в эту пору?
— Тут взгляд его остановился на нас с Женькой, надо
сказать, выглядели мы занятно, как, впрочем, и Василий Иванович. Джинсы мокрые
до самых коленей, на них налипла какая-то трава, собачник и просто
грязь. — Да что случилось-то? — испуганно спросил Валера.
— До прибытия милиции вынужден умолчать. Анфиса, у вас
есть телефон? — обратился он ко мне, достал бумажку из кармана и протянул
со словами:
— Вот, позвоните срочно.
Позвонить я не могла, так как из-за местоположения дома
связи не было и приходилось подниматься на гору, о чем я Василию Ивановичу
рассказывала, вряд ли он это забыл, значит, имел в виду другое.
— Хорошо, — кивнула я, направляясь к лестнице.
Писатель проводил меня настороженным взглядом, его жена откровенно враждебным.
Обе комнаты, и Валеры, и писателя, были открыты. Впрочем,
если бы они позаботились запереть их, отправляясь по тревоге в холл, это само
по себе выглядело бы подозрительным. Я вошла в комнату писателя и быстро все
осмотрела.
