— Он ходит в плаще с капюшоном? — додумалась
спросить Женька.
Мальчик нахмурился, посмотрел за свою спину, точно проверял,
не стоит ли кто там, и перешел на шепот:
— Нет. Это Зеленый охотник.
— Его ты тоже видел?
— Ага.
— На него серебряная пуля нужна? — задала я
вопрос, боясь, что парень замкнется.
— Нет. Он больше не появится.
— Почему ты так уверен?
— Потому. Он затаился.
— И ты знаешь где?
— Знаю, — ответил мальчишка, а мы переглянулись.
— Он что, и сейчас там?
— Конечно. Куда ему теперь деться?
— А где это место, показать сможешь?
— Я туда не пойду.
— Почему?
— Страшно. Я видел, он там сидит. Пусть сидит, он
теперь ходить не будет.
— Хорошо, ты не пойдешь показывать, где он, а просто
объясни, мы найдем. Хотим убедиться, что это действительно Зеленый охотник, а
не кто-то другой.
— Ладно, — подумав, согласился мальчишка и стал
объяснять, где найти логово Зеленого охотника. Затем мы уговорили его
отправиться домой, потушили костер, спрятали чугунок с ложками и проводили
мальчишку до дома, а сами отправились разбираться с Зеленым охотником.
Если верить Ивану, логово находилось как раз по пути
следования из деревни к пансионату, что нас, признаться, насторожило. По моим
представлениям, Зеленому охотнику стоило оборудовать себе нору на болоте, раз
его местопребывание связывают именно с болотом. Однако в этом были и свои
плюсы, не надо на ночь глядя тащиться бог знает куда. Не найдем логово, так
хоть в пансионате поскорее окажемся. Поэтому шли мы по лесной дорожке весело,
ничего особо пакостного от судьбы не ожидая.
Надо сказать, как найти Зеленого охотника, Иван объяснил нам
довольно толково, в чем мы вскоре смогли убедиться.
— Так, поворот, — сказала Женька, извлекая из
кармана фонарик, который не забыла прихватить. Кстати, в лесу уже было темно, и
до сих пор мы обходились без фонаря только потому, что песчаная дорога хорошо
просматривалась и сбиться с пути мы не боялись. Теперь, конечно, фонарь
понадобится, если мы не желаем свернуть себе шею. Женька щелкнула фонариком и
продолжила:
— Ищи поваленную сосну.
— Вот она, — обрадовалась я. — Теперь куда?
— Он сказал — прямо.
— Ага. Идем прямо. Следующий ориентир две березы,
сросшиеся вместе.
— Фиг их найдешь в такой темноте, — водя фонариком,
пожаловалась Женька. Ступали мы очень осторожно, а сойдя с дороги, поняли:
только дураки суются ночью в лес. Надо было дождаться утра, а уж потом искать
логово.
И тут очам нашим предстала береза, точнее, две, причем
затейливо переплетенные. Выходило, что местоположение Зеленого охотника не
Ванькины фантазии, оттого мы продолжили поиски с удвоенным рвением.
— Так, поворачиваем к деревне, и шагов сто в сторону.
— Кажется, здесь.
— Он сказал, возле сосны заросли, а там яма. Ты видишь
сосну?
— Наверное, раз мы в лесу… Вот кусты. Похоже это на
заросли?
— Вполне.
— Тогда давай проверим.
Мы опасливо приблизились к кустам, раздвинули ветви и
увидели что-то вроде ямы. Должно быть, здесь когда-то росло большое дерево и
его вырвало с корнем, с той стороны выросли деревца, кусты надежно защищали яму
от посторонних глаз. Не зная наверняка, заметить ее было трудно.
Свет фонарика переместился вниз, и мы издали дружный стон. В
яме, спиной к нам, кто-то сидел. Женька едва не выронила фонарь, но я успела
его перехватить. Так и есть. Мужчина.
В штормовке с поднятым капюшоном. Он сидел, привалившись к
земле правым плечом, и был абсолютно неподвижен.
— Может, это какой-то фокус? — пискнула
Женька. — Кто-то напялил штормовку на палку…
Данное утверждение прибавило мне отваги. Я спустилась чуть
ниже и как следует осмотрела сидевшего. Вне всякого сомнения, это был человек.
Я видела ногу в резиновом сапоге, смущало одно: человек точно застыл.
— Анфиса, пошли отсюда, — пробормотала
подружка, — позовем участкового.
Пусть он на него посмотрит.
Я была с ней полностью согласна. Живой человек так сидеть не
мог… А если он просто хитрит? Мы приблизились, и… в этот момент я обо что-то
споткнулась, ноги заскользили по глинистой земле, и я, буквально съехав вниз,
уперлась ногами в спину Зеленого охотника. Он начал заваливаться назад, я
попыталась отползти в сторону, а он, лишившись опоры, упал, и мы с Женькой
заорали во всю мощь легких: у него не было головы. Окровавленная штормовка была
застегнута на все пуговицы, а вот капюшон пуст.
— Я этого не вынесу, — громко сказала я и
попыталась лишиться чувств.
Ничего подобного. Женьке это тоже не удалось. Она сидела на
краю ямы и громко стучала зубами.
— Может, там ничего нет, — переведя взгляд на
меня, выдала она ценное замечание. Это, как ни странно, вернуло мне
решительность.
— Чего нет? — грозно спросила я.
— Ну… там… в штормовке. Анфиса, скажи мне честно, это
труп?
— Труп, — пробормотала я, и мне стало как-то
легче. — Это труп, — повторила я, — тот самый, что сегодня
искали. Есть кисти рук, есть труп, а это значит, что голова тоже была, то есть
что мы ее действительно видели. — Конечно, радоваться тут было нечему, и в
тот момент я ощущала душевный подъем вовсе не от удовлетворения, что нашла то,
чего другие не могли найти, а оттого, что все происходящее вновь приобрело
логические очертания. Никакой мистики.
Никаких галлюцинаций. Есть преступление, и есть преступники,
которые мутят здесь воду, а с преступниками мы уж как-нибудь справимся. —
Так, — выбравшись к Женьке, перешла я на шепот. — Надо срочно
сообщить участковому.
— Ага, — кивнула она, и мы уже сделали несколько
шагов, когда я схватила ее за руку.
— Его нельзя оставлять.
— Почему? — перепугалась Женька.
— Ну… мало ли что…
— Анфиса, не надо меня щадить, пусть самое страшное, но
правда. Ты считаешь, он того… может улизнуть?
— Так бы врезала, — не выдержала я. — Что ты
дурака валяешь?
