Так продолжалось минуту, после чего Саливан обернулся, снял наушники и протянул мне со словами:
— Послушайте, сэр, это модем.
— Не понял.
— Древний модем, ведущий передачу по телефонной линии. — Саливан надавил кнопку на пульте.
Из динамиков донеслось резкое пиликанье, звон, скрип и шипение — давно забытые звуки. В училище я изучал различные средства связи, в том числе и внешние модемы, но услышать его посреди Персидского залива… Может, Гильермо прав насчет чертей?
Надев наушники, я некоторое время гадал, не ошибся ли Саливан, пропустив сигнал через фильтры, отсекавшие посторонние шумы, и вскоре убедился в правоте акустика.
— Расшифровать можешь? — спросил я.
— Пытаюсь.
Гильермо навис у меня над плечом и произнес:
— Давай, сынок, уж постарайся.
Я обернулся, и штаб-сержант, пробормотав «простите, командир», уселся обратно.
Спустя четверть часа мучений с различными программами дешифровки Саливан заключил, что сигнал не так прост, как казалось.
— Нужен ключ, сэр. — Он виновато взглянул на меня. — С нашим бортовым компьютером и за день не справиться.
Гильермо едва слышно выругался, а Саливан добавил:
— Наверное, я лезу не в свое дело, — он даже привстал, но я надавил ему на плечо, чтобы сидел, и акустик продолжил: — Меня удивляют две вещи. Первая: почему мы слышим сигнал? Получается, буй № 13 выполняет функцию передатчика-демодулятора, хотя не связан с чем-либо телефонным кабелем.
Он замолчал, таращась на вогнутую стенку отсека.
— Что еще? — я решил прервать размышления Саливана, мы и так далеко зашли.
За штаб-сержанта я не переживал, опытный Гильермо не сболтнет лишнего при подчиненных, а вот еще зеленый, без году неделя на службе новобранец, угодивший в центр событий, попробует докопаться до истины. Ну точно как я когда-то с Кларком. Только Саливану быстро дадут по рукам, упекут в «серый дом», а мне шею намылят. Надо сосватать новобранца Гомез, пусть примет его в штат, толковый все-таки малый, склонен к аналитическому мышлению, скилл хороший, зачем в акустиках прозябать?
— Еще, — взгляд у Саливана до сих пор оставался отрешенным, — еще… волнует скорость передачи данных, сэр. Телефонные модемы ходили 56 килобит в секунду, допускалось соединение на 64 килобита, но я в это не верю. Впрочем, какая разница. — Он оживился, начал жестикулировать. — При такой скорости быстрый обмен данными невозможен.
— И? — Я не понимал, что он хочет сказать.
— Мы слышим сигнал давно, значит, кто-то куда-то загружает большой объем информации, не имея ничего, кроме телефонного модема.
— А куда загружают? — уточнил я. — Должно быть принимающее устройство.
— Сэр, это уже не в моей компетенции. — Саливан опустил голову. — Нужны оборудование и соответствующие специалисты.
Вот так. Ну и что теперь прикажете делать, притащить сюда Гомез? Но для этого нужно согласовать действия с командованием, которое будет против. Подобные решения на скорую руку не принимают. Потребуют направить данные аналитикам, задействуют секретную группу Рюминга, пока суд да дело, время уйдет. Передача сигнала может прекратиться. Записей у нас кот наплакал.
Аппарат вздрогнул, подо мной ощутимо завибрировало кресло.
— Что происходит? — Я коснулся обшивки, почувствовав дрожь металла.
Саливан схватился за штурвал, отключив автопилот. Сзади завозился Гильермо: передал мне акваланг для оператора. Я накинул тому на плечи ремни, застегнул на спине, повесив акваланг на грудь, сунул себе в рот загубник и проверил работу клапана подачи кислорода.
Все то же самое проделал со мной Гильермо — порядок действий в экстремальной ситуации был прописан правилами безопасности, я хорошо с ними ознакомился перед походом.
Прошла пара минут, а дрожь корпуса не прекратилась.
— Не могу удержать, сэр! — отчаянно воскликнул Саливан. — Нас разворачивает!
— У соседей та же ситуация! — доложил Гильермо, связавшийся с группой прикрытия.
Гул энергоустановки усилился, я смотрел на компас, неумолимо менявшую положение стрелку и пытался принять верное решение.
— Всплываем! — приказал я. — Гильермо, передайте команду соседям.
За обшивкой зашипел продуваемый балласт. Аппарат заметно накренился носом кверху, меняя глубину. Я взглянул на часы — полдень — и надиктовал запись в вахтенный журнал.
Спустя мгновения мы вынырнули на поверхность и ощутили сильную качку. Выглянув из люка, я выругался: с северо-запада надвигался шторм. Начало мутить. Не скажу, что страдаю морской болезнью, но волны в два человеческих роста не способствуют улучшению пищеварения.
— Стоп машина! — крикнул я Саливану.
Нас неумолимо тащило на восток, мы словно оказались посреди бурной реки, с легкостью увлекавшей тяжелые аппараты мощным течением.
Получив разрешение, Гильермо протиснулся в проем и заключил:
— С такой скоростью, может, и от шторма уйдем.
Я бы предпочел шторм вместо неизвестности.
Если застрянем тут надолго — хотелось думать, не навсегда, — Крепость останется без командира. До подхода эскадры «Ауткома» всего три дня, нас вполне могут объявить дезертирами, доказывай потом контрразведчикам, что не по своей воле здесь завис. Погоны снимут однозначно, мыслимое дело так рисковать в ответственный момент, когда на карту поставлена судьба целого ТВД.
— Можем опять нырнуть и бросить якорь, — предложил штаб-сержант.
— Нет. — Я закрылся локтем от брызг ударившей в борт волны. — Вряд ли поможет, скорее разорвет аппарат, смотри, как тащит.
Нас снова приподняло на волне, накатившая следом развернула, плеснула в надстройку.
— Давай на малую глубину! — скомандовал я Саливану. — Запускай двигатели, погружение десять метров! Курс — восток.
Гильермо съехал по поручням в отсек, я задраил люк, спустился и занял место командира.
— Что у соседей?
— Нырнули, следуют за нами.
Только сейчас я додумался заглянуть в бортовой журнал и поднять показания самописца. Скорость, с которой мы прибыли в район, оказалась в полтора раза выше, чем способен выдать аппарат. Только это средняя скорость, нас же не у Крепости подхватило «течением», а в какой-то определенной точке.
Прогнав через приложение данные, я вычислил координаты, где мы заметно ускорились не по своей воле, — если за центр притяжения принять буй № 13, радиус действия неизвестной силы будет около двадцати миль.
— Может, всплывем под перископ, — предложил Гильермо, — дадим шифрограмму в Крепость, объясним ситуацию?
— Дадим, только сделаем иначе: выстрелим радиобуй.
