— Спятила совсем? — увещевала я подружку.
— Ладно, чего ты. Он переживет.
— Да за такие слова… Слушай, это, между прочим, называется
шантажом.
— Поучи. Моя мамуля глупых детей не рожала. Знаешь,
расстраивают меня эти гады, потому что совсем без понятия. Я ведь чувствую,
хороший детектив получился. Честно. Не потому, что я подруга, а просто… ну ты
понимаешь. А как написано! Агата Кристи, ей-богу. Я два раза плакала…
— Это нетрудно, — вздохнула я.
— Я плакала от счастья, что у тебя такой талант
открылся. А эти гады его в землю зарывают. И ведь все из лени да зависти.
— Слушай, Женька, может, наплюем на все это? —
робко предложила я: общение с творческой интеллигенцией к тому моменту здорово
утомило меня.
— И даже думать не смей! — погрозила мне Женька
пальцем. — Будем искать спонсоров.
На этот раз она позвонила в первом часу ночи, как раз в тот
момент, когда жгучий красавец торжественно предлагал мне: «Стань моей навеки».
Ответить я не успела, чем, должно быть, красавца расстроила, проснулась, сняла
трубку и услышала Женькин голос:
— Дрыхнешь, а мне за двоих отдуваться приходится.
— Лучше б ты вздремнула, — посоветовала я, косясь
на часы и пытаясь решить, как вежливо, но доходчиво дать понять подруге, что в
такое время беседовать о делах я просто не в состоянии.
— Я к тебе сейчас приеду.
— Не надо, — испугалась я. — Завтра полно
работы, надо выспаться.
— Тебя что, не интересуют новости?
— Хорошие или плохие? — насторожилась я.
— Плохие, — вздохнула Женька.
— Тогда, может, подождем до утра? Куда торопиться?
— Оно конечно. — Женька вторично вздохнула. —
Хотя и мне несладко носить все это в себе… Сообщаю коротко: встречалась с
Гавриленко…
— Меценатом?
— Козлом. Такой, я тебе скажу… Ладно. Пусть живет.
Говорят, и от лягушек есть польза.
— А чего звонишь так поздно? — Спать уже не
хотелось и я была не прочь поболтать.
— Так ведь я с ним ужинала. Только что расстались.
Денег не дал, а начал приставать. Прикинь, никакой совести у людей. Еле за
дверь выпихнула. Надо глянуть, нет ли у нас на него какого компромата… Жене-то
уж точно изменяет… Пропечатать гада, чтоб впредь неповадно было. Соловьем пел:
Женечка, Женечка, а как дошло до дела, то есть до денег, так и скуксился.
— Может, у него и вправду денег нет? — усомнилась
я.
— Как же, нет, все у него есть. Он, видишь ли,
патриотическому движению помогает, наш общий друг кубист-разделочник,
оказывается, патриот, а мы рожей не вышли. Детективы ему не нравятся, вот если
б ты «Хорста Весселя» написала, само собой на русском материале, тогда другое
дело.
— Значит, не судьба, — посочувствовала я, а Женька
разозлилась:
— Между прочим, для тебя стараюсь…
— А ты не старайся, говорю, не судьба.
— Чтоб я этих ренегатских разговоров больше не слышала,
черт с ним, с Гавриленко, без него мужики с бабками найдутся. Надо только
проявить настойчивость и найти к людям правильный подход.
— Вот и ищи, — обрадовалась я, — а мне спать
пора.
Неделю Женька у меня почти не появлялась, говорю «почти»,
потому что в четверг мы встретились, читали Женькины рассказы, плакали и пили
чай, но о детективе даже не заговаривали. Так вот, после недельной спокойной и
размеренной жизни подружка вдруг ворвалась в нашу турфирму, одетая чрезвычайно
оживленно: кожаные шорты, кружевной топ и парик ядовито-оранжевого цвета, и
заорала с порога:
— Кончай работу!
На счастье, в комнате в тот момент были только я и Верка,
обе к Женьке приученные, поэтому отреагировали спокойно: не бросились на улицу
с воплем «пожар!», а тихо-мирно продолжили трудовой подвиг. Верка, оторвавшись
от бумаг, спросила лениво:
— Чего орешь?
А я поинтересовалась:
— Тебе в парике не жарко?
— Я сегодня голову вымыть не успела, а тут такая
встреча. Собирайся, поехали.
— Куда? — вздохнула я.
— К спонсору. Есть еще на свете добрые люди.
— И кто он, этот добрый? — удивилась Верка.
— Аверин Ярослав Сергеевич, очень серьезный бизнесмен.
— Никогда о таком не слышала, — нахмурилась я.
— Ну и что, он тоже о тебе не слышал, вот и
познакомитесь.
— Аверин — это «Компьютерный рай»? — все-таки
оторвалась от бумаг Верка. — Солидная фирма. Большие бабки. Может быть,
действительно чего даст? — Верка была в курсе наших дел и, хоть рукопись
не читала, считала ее выдающейся и близко к сердцу принимала чужие хлопоты.
— Может быть, — пожала я плечами и задала вопрос
Женьке: — Где ты его откопала?
— Что за выражение? Он рекламу в нашей газете размещает
постоянно, вот я и решила… Короче, Аверин нас ждет в 11.00. В 11.15 у него уже
другая встреча, так что или мы катим к нему, или счастье мимо нас. И я тебя
умоляю, будь оживленнее, скажи что-нибудь приятное человеку, закинь ножку на
ножку… — В этом месте Женька перегнулась через мой стол и удовлетворенно кивнула:
— Хорошо, что юбка короткая. Мужик он молодой, заметь, неженатый, ты красавица,
а про меня и говорить нечего. Короче, если мы этого парня не обломаем, значит,
мы кретинки, сидим дома и умные лица людям больше не кажем. Соберись, Анфиса,
настал твой час.
Через минуту мы уже неслись в сторону площади Пушкина, где и
находился тот самый «Компьютерный рай».
Фирма занимала первый этаж особняка девятнадцатого века. По
дороге Женька успела меня просветить: Аверин владеет сетью магазинов в городе и
области, человек он, безусловно, порядочный, в том смысле, что в криминале
уличен не был, и вообще слухов о нем никаких, что само по себе говорит о
многом. Политикой не интересуется, никуда не лезет, а доход имеет приличный, в
общем, наш человек, главное — произвести благоприятное впечатление.
Мы поднялись на высокое крыльцо, Женька нажала кнопку, дверь
с легким щелчком открылась, подружка мне подмигнула и шагнула вперед.
В офисе царила тишина, пока мы шли длинным коридором, только
телефонные звонки, доносившиеся из-за дверей, намекали, что работа идет полным
ходом. Нас обогнала девушка в малиновом костюме и спросила:
