— Ты меня с ума сведешь! — ахнула Женька. —
Ты что, забыла, какое сегодня число? — Я взглянула на календарь с
некоторым недоумением. — Сегодня писательские посиделки и, между прочим,
будут разбирать твой роман.
— Мамочка! — ахнула я и кинулась к Денису.
Последнее время он чувствовал себя немного виноватым и с радостью отпустил меня
до конца рабочего дня. Я подскочила к Верке, сидевшей за столом напротив, и,
воспользовавшись ее замешательством, стянула с нее балахон, который она
торжественно именовала свитером, и юбку, взамен всучив свои, нахлобучила на нос
Веркины очки, вытянула руку, пытаясь разглядеть пальцы, не смогла и плюнула: в
конце концов, я могу время от времени их снимать.
Тут открылась дверь кабинета Дениса, и на пороге появился он
сам, замер с глуповатым видом, косясь на Верку, которая, кстати сказать, в моих
тряпках выглядела очень даже ничего, перевел взгляд на меня и спросил
испуганно:
— Что это?
— В каком смысле? — насторожилась я.
— Почему ты выглядишь так по-дурацки?
— В самом деле? — Это показалось обидным, я
нахмурилась, пожала плечами и заявила: — Я должна выглядеть интеллигентно. А
Женька считает, что с моей фигурой такое невозможно.
— И поэтому ты влезла в этот мешок?
— В свитер, — обиделась Верка. — Между
прочим, я его в Каире купила, и недешево.
— С ума сойти, — буркнул Денис и исчез в кабинете
забыв, по какой надобности выходил.
— Иногда он заговаривается, — шепнула Верка, глядя
на дверь кабинета, за которой исчез наш шеф. — По-моему, он опять
влюбился.
Эту тему поднимать не стоило.
— Мне нет до этого никакого дела, — заверила я и
поспешила удалиться, схватив сумку и путаясь в подоле юбки: юбка длинная,
узкая, и передвигаться в ней было крайне затруднительно.
Не успела я покинуть здание, в котором размещалась наша
фирма, как тут же увидела Женьку: она «выпала» из остановившегося у подъезда
такси. Говорю «выпала», потому что на ногах подружка устояла с большим трудом,
и виновата в этом была юбка: такая же длинная и узкая, как моя. Откуда она
взялась у Женьки, для меня было загадкой.
— Что это на тебе? — удивилась я, когда мы застыли
на тротуаре, критически рассматривая друг друга.
— А то не видишь, — хмуро ответила Женька.
— Что-то я раньше не видела тебя в таком… виде.
— Еще бы. Ты со мной в литературный кружок не ходишь,
хотя я тебя сто раз приглашала.
— Так это что, униформа для литературного кружка?
— Вроде того. Я ж тебе рассказывала: там нет мужчин и
женщин, там все литераторы. Поэтому к одежде нужно относиться…
равнодушно, — вдруг порадовалась Женька нужному слову. — И не
выделяться, в смысле различия полов.
— Что за глупость? — ахнула я, потому что считала,
что различия как раз должны быть, причем существенные.
— Творческие люди мыслят другими категориями, —
вздохнула Женька, — и ценности у них тоже другие.
— Какие же, интересно? — начала злиться я.
— Ладно, не заводись, — загнусавила Женька. —
Потопали.
— У меня, между прочим, работа.
— Ну и что? Подумаешь. У меня тоже работа. Она не волк,
в лес не убежит.
— Оставь свои глупости, — проворчала я,
почувствовав что начинаю волноваться. — Лучше расскажи, чего мне следует
ждать.
— Если честно, ничего хорошего, — кашлянув,
сообщила Женька. — Их там семь человек, и все как на подбор гении. Моих
собачек они не жалуют, и детективом их тоже не проймешь. Твоя задача произвести
хорошее впечатление на Ипатова, зовут его Яков Семенович, впрочем, я тебе о нем
рассказывала. Если он даст положительный отзыв, мы пойдем к его приятелю
Аполлонскому. Он директор издательства. Конечно, издательство так себе… если
честно, то совсем паршивое, абсолютно безденежное.
— Тогда зачем к нему идти? — удивилась я.
— Произвести впечатление. Хорошее, разумеется. От
Аполлонского может быть существенная польза, хотя вряд ли он за здорово живешь
издаст твой роман.
— Что значит «за здорово живешь»? — испугалась я,
так как была законопослушной гражданкой. — Ты имеешь в виду взятку?
— Какая, к черту, взятка? Говорю, они нищие, как эти…
церковные мыши. Придется искать спонсоров. Но чтоб найти спонсора, нужно
заручиться поддержкой Ипатова и Аполлонского. Поняла?
— Поняла, — нахмурилась я. — Может, не стоит
нам влезать во все это? Бог с ним, с детективом.
— Стоит, стоит. Тут главное — произвести впечатление. А
начнут пургу гнать, ты сиди скромно, глазки опустив, а потом непременно
поблагодари, мол, они тебе большую пользу принесли.
— Какую пользу? — разволновалась я.
— Критика автору всегда на пользу. Да, и вот что еще, я
тебе псевдоним придумала: Анна Асадова. Звучит?
— Зачем мне псевдоним? — удивилась я.
— Затем. Ну что такое, в самом деле, Анфиса Глинская?
Ты извини, но имя у тебя ни на что не похоже. Сразу мультфильм вспоминаешь…
— Ну, знаешь ли… — обиделась я.
Без десяти минут четыре мы стояли у подъезда Дома
творчества. Он вовсе не был домом, в том смысле, что занимал лишь
незначительную часть особняка, построенного в начале века. Слева широкая дверь
магазина «Продукты», справа страховая компания «Щит», а посередине узкая и
довольно обшарпанная дверь, которая радовала взор обилием табличек. Женька,
перекрестившись, шагнула к этой двери и позвонила. Звонка мы не услышали, так
как Дом творчества располагался на втором этаже, подергали дверь и смогли
убедиться, что она заперта.
— Это что ж такое? — нахмурилась Женька, а я
ткнула пальцем в бумажку, приклеенную к стеклу на двери. Стекло оказалось
довольно грязным, и разглядеть, что написано на клочке бумаги, было затруднительно.
Глазастая Женька прочитала вслух: «Вход со двора», виновато вздохнула и
зашагала, я потрусила следом. Со двора вела дверь в ломбард с огромной
вывеской: «Мы придем вам на помощь», а также дверца в полуподвал, на которой
приклеили тетрадный листок с надписью: «Дом творчества». К счастью, она была
открыта. Мы спустились на пять ступенек, оказались в маленьком холле, откуда по
крутой лестнице поднялись на второй этаж.
