– Наверное, у тебя было очень тяжелое детство.
– Я вырос в интернате и родителей своих никогда не видел. Был очень болезненным ребенком, сверстники меня обижали, педагоги меня не замечали и не занимались моим воспитанием, девственность я потерял в четырнадцать лет и не могу сказать, что по своей собственной инициативе, хотя некое удовольствие от процесса все же получил. Потом, чтобы не попасть в группу социального минимума, я пошел в армию, где со мной тоже не случилось ничего хорошего: два года в горячей точке на подавлении мятежа, тяжелое ранение, инвалидность, нищенская пенсия, жалкое прозябание на задворках истории… А мне ведь тогда не было и двадцати пяти. Я пустился во все тяжкие, покатился по наклонной, попал в дурную компанию. Как после всего этого не стать террористом?
– Ты вообще способен говорить правду?
– Конечно, – обнадежил он. – Только не по любому поводу и не всем подряд.
Решение далось Риттеру нелегко. Ему на размышление понадобились даже лишние полчаса, по истечении которых он развернул мобильный передатчик и связался с кораблями на орбите и приказал им обоим снижаться. По возможности аккуратно и стараясь не привлекать внимания.
Пожелание сколь очевидное, столь и невыполнимое.
Закончив сеанс связи, Риттер убрал передатчик и наставил указательный палец на Холдена:
– Расскажи, что ждет нас на базе.
– Планировка и инфраструктура типовые, – сказал тот. – Полагаю, одно из пустующих складских помещений отведено под основное устройство.
– Полагаешь?
– Внутрь мне проникнуть не удалось. Впрочем, я не особенно и старался. Сотня десантников – это много даже для меня.
– А где они прячут крейсер?
– Понятия не имею. Остров скалистый, так что я бы на их месте использовал особенности рельефа. Это если бы захотел спрятать. Но какой смысл в крейсере, если у них все получится?
– Думаешь, просто затопили его в море?
– Почему нет?
– Я бы держал крейсер при себе, – сказал я. – Чтобы в случае провала основной миссии у меня оставался вариант отхода.
– Крейсер, – сказал Боб. – Сотня десантников. Военная база. Чокнутый генерал, собирающийся взорвать Солнце и устроить бурю в гиперпространстве. Мы как будто в долбаный комикс попали…
– Только вот суперспособностей ни у кого из нас нет, – вздохнул Риттер.
– У меня есть, – заспорил Феникс.
– Это да, – согласился Боб. – Ты любого до смерти уболтаешь.
С лестничной площадки донесся еле заметный шорох на самой грани слышимости. Повернувшись в ту сторону, я успел заметить, как в помещение врываются три бойцовые особи скаари. У двоих из них были плазмоганы, у третьего – ракетница.
Холден среагировал первым, но толку от этого было немного. Без оружия и приличной брони у него не осталось ни единого шанса, и шар плазмы догнал его в прыжке и испепелил прямо в доспехах. Я вскинул руку, наводя импульсную винтовку на бойца с ракетницей, и в тот же миг заметил, как три стальных цилиндра срываются с его оружия и летят в мою сторону.
Кажется, я все-таки успел выстрелить, но не успел заметить, насколько успешно. Одна из ракет ударила в лицевой щиток моей брони, отчего бронепластик сразу пошел трещинами, а несколько сотых долей секунды спустя ракета взорвалась…
– Крейсер, – сказал Боб. – Сотня десантников. Военная база. Чокнутый генерал, собирающийся взорвать Солнце и устроить бурю в гиперпространстве. Мы как будто в долбаный комикс попали…
Я моргнул, отгоняя видение ракеты скаари, взрывающейся в нескольких сантиметрах от моего лица.
– Только вот суперспособностей ни у кого из нас нет, – вздохнул Риттер.
Скаари ворвутся сюда сразу после реплики Боба. Это значит, что времени практически не осталось.
Я сместился чуть в сторону, очищая себе линию огня, вытянул вперед обе руки, активируя встроенное в костюм оружие. Риттер одарил меня удивленным взглядом. Холден нахмурился.
– У меня есть суперспособности, – сказал он. – И, похоже, что не только у меня одного.
– Это да, – согласился Боб. – Ты любого до смерти…
Я выстрелил, и ракета скрылась в дверном проеме.
– …уболтаешь, – закончил Боб.
Вместе с языками пламени и обломками бетона в помещение залетели и несколько элементов брони скаари, а также исковерканный плазмоган.
– Твою же мать! – выругался Риттер.
Мы с полковником держали пролом под прицелом, заодно прикрывая Холдена спинами. Боб осторожно выглянул на лестницу.
– Жмурики, – доложил он. – Два или три, точнее по останкам не определить.
– Три, – сказал я.
– Раз ты такой умный, может быть, расскажешь, откуда они тут вообще взялись?
– Понятия не имею.
– Наверху какое-то движение, – доложил Боб. – Судя по датчикам, не менее пяти целей.
Прошло больше часа после того, как скаари разнесли город. Если бы они придерживались своей обычной стратегии, они бы пошли дальше и были бы уже далеко отсюда. Что же заставило их задержаться? Не хотелось думать, что мы.
– Подвал! – с отвращением сказал Холден. – Знаете, чем плохо держать оборону в подвале? Из него только один выход. И тот, кто контролирует выход, находится в заведомо выигрышном положении.
– Этот подвал спас нам жизнь, – напомнил ему Риттер.
– Тот эпизод уже давно закончился, – фыркнул Холден. – А теперь мы в ловушке. Потому что мы в подвале, а они – сверху.
– Шесть целей, – доложил Боб. – Они не приближаются. Вдвоем их можно легко зачистить.
– Пошли, – решился Риттер. – Алекс, останься пока с нашим другом.
– Не задерживайтесь там, – сказал Холден.
Риттер с Бобом шагнули в пролом, включили реактивные ранцы и скрылись из поля зрения.
Полагаю, Риттеру не хотелось оставлять нас с Холденом без присмотра. Но и отправлять меня на боевую операцию наедине с Бобом ему тоже не хотелось.
– Это было круто, кстати, – сказал Холден. – Отреагировать на событие еще до того, как оно произошло, – это настоящий талант. Немногим дано подобное.
– Заткнись, – попросил я.
– А ты способен проделывать этот фокус по желанию? – поинтересовался он. – Я не просто так спрашиваю. Если учесть, что в ближайшем будущем нам предстоит схлестнуться с сотней десантников ВКС, нам любые козыри пригодятся.
– Как ты выбрался с космической станции после того, как спровоцировал там бойню? – поинтересовался я.
– Ну ты же как-то выбрался, – сказал он. – Так что событие не из разряда невозможных, в отличие от.
– Визерс сказал мне, что ты не человек.
