Улетела в сторону вышибленная страшным ударом грудная пластина лат, съездив кому-то из паладинов по бронированной спине и, возможно, даже оставив после себя синяк, а я уже поднялся над толпой на импровизированных ходулях, которыми выступали несколько вышедших из сапог щупалец, и, расправив остальные конечности далеко в стороны, начал сеять смерть и разрушение по заранее составленному и продуманному списку. К цели, в роли которой оказался старейшина вместе со змееглавой особой и всеми, кто стоял рядом с ними, унеслись двадцать девять огненных стрел, пять огненных шаров, десяток снарядов из спрессованного до состояния камня горючего масла, аналог обычных водяных кулаков, но сделанных по спецзаказу какого-то опытного охотника на нежить и перехваченных мной у артефакторов Академии во время набора боеприпасов для войны с кровососами, столько же миниатюрных ураганов, пусть не особо опасных, но раздувающих пламя и не дающих слишком близко подойти к нашим порядкам вампирам и оборотням, признанным мастерам ближнего боя, а также шесть молний. Вместо последних хотел изначально применить кислотные снаряды, но, видимо, перепутал в своем мешочке со свернутым пространством нужные артефакты на ощупь. Помнится, основа и для тех, и для других изготавливалась в виде колечек с равномерным вкраплением мелких полудрагоценных камней по всей окружности, только у одних они отливали желтым, а у других голубым.
Огонь всесокрушающим тараном врезался в тьму, укутывающую вампиров, но она, как оказалось, тоже была отнюдь не только камуфляжем. Пламя как будто натолкнулось на стену из плотного льда, принявшую на себя удар, заставивший внешние слои защитной магии распасться и взаимоуничтожиться вместе с атакующим волшебством. Рассыпались безобидными синенькими искорками молнии, за мгновение превратившиеся из вытянутых стрел электричества в расплющенную по незримой преграде паутину электрических разрядов. Трещали, постепенно угасая, лужи алхимической горючей смеси, медленно-медленно продавливаясь к полу сквозь застывший на их пути воздух, насыщенный сверхъестественными энергиями. Кое-где, правда, установленный хозяевами подземелья барьер оказался не столько плотен, или же просто выпущенные мной чары ударили в одно и то же место, и до кровососов долетели жалкие отголоски выпущенной в них мощи, оставив после себя пару ожогов, но особой роли данный факт не играл. В общем и целом можно сказать, что первый ход с нашей стороны в сегодняшней схватке, причем сделанный козырной картой, окончился громким пшиком, будто засунутый в ведро с водой факел. Однако сигнал к началу боя получился хороший, тут уж не поспоришь.
С неразборчивым шипящим кличем на неизвестном языке, понять который вряд ли мог кто-то, кроме присутствующего здесь старейшины, змееголовая посланница божества вампиров метнула мгновенно возникший в ее руке дротик бледно-зеленого огня. Как показалось сначала, в ближайших к ней паладинов. Как выяснилось секундой позже, в меня, видимо, из-за продемонстрированной огневой мощи сочтенного главной угрозой. Удар материализованной в виде оружия магии был страшен. Возникшие на его пути то ли три, то ли четыре наколдованные преграды, выставленные теми боевыми магами, которые готовились играть от обороны, он не заметил. Равно как и ударивший в него встречным курсом поток света из рук какого-то жреца, казалось, просто проигнорированный. Трех представителей святого воинства, оказавшихся на его пути, разорвало на обугленные клочья, как и чародея-сенсора, до сих пор стоявшего за ними, будто мы еще продолжали плестись по длинному коридору, полному ловушек, которые надо обнаруживать. Ну а финальной точкой траектории злополучных чар оказался не кто иной, как я. Пожалуй, если бы атака этой твари не растратила часть своей мощи на оказавшиеся на ее пути живые щиты, ну, или же шла не по прямой, а, скажем, навесом, то тут бы должность главы ковена и освободилась, к вящей радости стоявшего рядом некроманта.
Собственно, то, что целились и, самое главное, попали именно в меня, я сообразил уже после. Секунд через тридцать, когда вернулась способность думать, а вырывающийся изо рта вопль жуткой боли несколько поутих. Не то чтобы неприятные ощущения, вызывающие инстинктивную реакцию организма, исчезли, вовсе нет. Просто сорвал голосовые связки, а регенерировать их не получалось. Я уже и раньше замечал, что живой артефакт крайне негативно реагирует на силу служителей светлых богов, и, в общем-то, находил такое поведение вполне приемлемым для творения темной магии. Но, как оказалось сегодня, представители темной стороны, заседающие в местном пантеоне, а также их слуги для созданного волшебством симбионта не менее опасны. Вокруг кричали, рычали, лязгали сталкивающимся железом, колдовали, убивали друг друга, а персона, в прямом смысле слова загрызшая многих сильнейших магов страны, только и могла лежать на холодном камне и ошалело пялиться в потолок. Во всяком случае, до тех пор, пока ее не подняли за шиворот, вызвав новый протестующий вопль.
– Осторожно, криворукие вы имбецилы! – Более ласковых слов для своих соратников в тот момент не нашлось. А те немногие понятия о культуре речи, которые еще оставались со времен школы и привитых тогда норм этикета, выветрились, едва лишь удалось утвердиться на своих ногах. Похоже, сломанных. И не по одному разу. Удар той пакости будто пропустил свою цель через ряд гравитационных аномалий, чьи векторы были направлены в разные стороны. Во всяком случае, левый железный сапог был повернут вправо, вместе с находящейся в нем ногой, а вот правый загнулся вертикально вверх, хорошо хоть, лишь у кончиков пальцев, а не в середине ступни. Остальному телу тоже досталось, латы прогнулись в разные стороны, словно их долго колотили молотами озверелые кузнецы-недоучки, и судя по тому, как тяжело дышалось, ребра подобных экспериментов над собой не выдержали. Руки не могли подниматься выше живота, при попытке продолжить движение взрываясь невыносимой болью в плечевых суставах, да и пальцы, принявшие одно им ведомое положение, отчаянно не желали разгибаться, протестуя против подобного произвола, будто успевший основательно загнить зуб, не получавший к тому же лечения дантиста по меньшей мере неделю и успевший полностью проникнуться воспалительным процессом. А самое главное, боль от полученных повреждений прекрасно чувствовалась и напрочь забивала все способности к логическому мышлению или тем более к дальнейшим попыткам ведения боя. Кажется, я излишне привык к чувству практически полной неуязвимости и личному комфорту или хотя бы иллюзии таковой, даруемой живыми артефактами своим носителям даже в те минуты, когда их режут на куски, и теперь жестоко платил за свою слабость. Полагаю, сражающиеся рядом паладины с подобными неприятными ощущениями махали бы мечами как ни в чем не бывало, но мне хотелось только прилечь обратно на пол и свернуться в комочек. Как ни странно, но торс, где защита из-за отсутствия части доспеха могла считаться равной нулю, пострадал в наименьшей степени. Даже примерно половина щупалец, отходящих оттуда, уцелела и теперь подергивалась на земле, словно конечности выброшенного на берег осьминога, не предназначенные для передвижения в такой непривычной для них среде.
– Лекаря мэтру! – скомандовал какой-то маг, и я немедленно дал себе зарок устроить ему быстрое продвижение по службе. – Куда прешь со своим святым благословением, баран? Да, я знаю, что лучше жрецов целителей еще поискать надо, но он же с человеком только внешне и схож, нет у людей плотоядных щупалец! Устроишь ему аллергическую реакцию на светлую магию, кто потом с этими тварями разбираться будет? Пары дней, чтобы можно было наплевать на последствия и подождать, пока разболтанная таким лечением аура вернется в норму, позволив колдовать на том же уровне, что и раньше, у нас нет! Алхимика сюда тащите с его микстурами, концентрат энергий жизни повредить еще никому в мире не смог!
