Впрочем, расчеты оказались весьма приблизительными, поскольку о максимальной скорости, которую способны развить пираты, ничего не было известно. А вдруг у них не только сканеры, но и двигатели с артиллерией окажутся современными!..
Пока нанести удар по противнику вроде бы успевали…
Однако враг еще не приблизился на расстояние поражения, когда дежурный системы разведки и целеуказания доложил:
— Цель номер один нанесла артиллерийский удар, господин капитан.
— Каково расстояние до них? — рявкнул Яаскеляйнен.
— Ноль целых сорок шесть сотых астрономической единицы.
Ни хрена себе времена!
Пушки эсминца с такого расстояния нанести пиратам урон не способны…
А вражеский удар обрушится на «Осмотрительный» уже через четыре минуты! Что за чертовщина!
Откуда такие кони прискакали?! С какого табуна?!
В этой ситуации ничего не остается, кроме как применить «улитку Комарова». Благо боевое наставление, отражающее опыт «Святого Георгия Победоносца», использовавшего это новейшее оружие в системе Ибн-Джухайяма, экипажем уже изучено.
Вот и проверим, как изучили. Либо уничтожим врага, либо сами богу душу отдадим.
А с мертвых, как известно, взятки гладки!
— БЧ номер один! Вывести энергетическую установку на максимальную мощность! — скомандовал Яаскеляйнен. — БЧ номер три! Боевая готовность по первой цели!
Что ж, сейчас мы вам врежем, господа! Щас!!! Умоетесь вы у нас кровавыми слезами!
И тут кавторангу пришло в голову, что применение «улитки» может оказаться бесполезным.
Корабль-то, нанесший удар по эсминцу, будет отправлен на поверхность красного карлика. Но энергия вражеского выстрела никуда не денется, все равно долетит до «Осмотрительного». И выдержат ли защитные поля — большой вопрос. К тому же после применения «улитки» произойдет падение мощности реактора, пусть и кратковременное. И неизбежно приведет к ослаблению напряженности защитной сферы!
Куда ни кинь, везде клин!
Впрочем, кавторанг никогда не терял самообладания. И мысль его интенсивно работала.
Минуло двадцать секунд, полминуты, минута…
Старпом, до которого тоже дошла критичность ситуации, растерянно оглянулся на окаменевшего капитана.
Внезапно тот встрепенулся.
— Наводчик БЧ-два! — рявкнул он. — Зацелить не вражеский корабль, а пространство между нами. Область захвата — по максимуму!.. Давай, сынок!
Надо отдать должное наводчику — он только на мгновение остолбенел, услышав приказ, которого никто никогда никому не отдавал.
Потом пальцы его заскакали по виртклаве.
Прошло еще полминуты.
Наконец наводчик доложил:
— Выполнено, господин капитан!
— Огонь, сынок!
Вроде бы ничего не произошло. Не дрогнули переборки эсминца, не вспыхнуло на видеопластах ослепительное сияние…
Только дежурный СРЦ отозвался:
— Мгновенное сокращение дистанции до цели номер один. Ноль девятнадцать астъединицы!
Лица некоторых офицеров озарились: они сообразили, что произошло. Хоть еще и не до конца оценили находчивость своего командира.
Ничего не поделаешь — человек порой далеко не сразу понимает, что остался живехонек…
— А теперь, сынок, снова цель номер один!
По всей видимости, капитан вражеского корабля тоже не сразу понял, что произошло. Во всяком случае, нанести еще один артиллерийский удар он не успел. А потом и успевать стало некому…
— Цель номер один больше не наблюдается! — сообщил дежурный СРЦ.
Прошло еще несколько десятков секунд.
И когда стало окончательно ясно, что «Осмотрительный» цел и невредим, что энергия вражеского выстрела так и не добралась до его борта, все присутствующие издали восторженный рев.
— Слава капитану! — крикнул кто-то в пароксизме благодарности.
— Отставить! — рявкнул Яаскеляйнен. — Что там с целью номер два?
Офицеры вспомнили, что бой еще не закончен.
Посыпались привычные доклады: курс цели, расстояние до нее, мощность реактора восстановлена…
Второй вражеский корабль пока не стрелял. То ли не вышел на дистанцию удара, то ли вообще не имел артиллерии.
Хотя это вряд ли…
Впрочем, кой черт ждать от него активных боевых действий! Отправить к праотцам, и вся недолга!
— Цель номер два уничтожить!
— Есть уничтожить цель номер два.
Пальцы оператора вновь запрыгали по виртклаве.
«Щас мы тебя!» — подумал Яаскеляйнен.
И тут ему стало страшно.
А если вдруг наводчик ошибется… А если вдруг промахнемся… А если вдруг реактор откажет, и мы полностью останемся без энергии…
Это были совершенно идиотские мысли.
С какой такой стати наводчик ошибется?… Как можно промахнуться, когда «улитка» наносит вовсе не точечный удар?… Своего рода стрельба по площадям… И с чего бы отказать реактору, если он новехонек и ни разу не насиловался перегрузками мощности?…
Однако страх не сдавался. Более того, он постепенно нарастал. А потом стал превращаться в ужас, от которого теряют голову.
На мостике кто-то заверещал.
Кто — совершенно непонятно. И вообще человек ли? Может, удар, нанесенный целью номер один, все-таки достиг борта? И нас долбануло так, что мы перестали чувствовать боль?
Вопило уже несколько голосов…
Наверное, боль переродилась в ужас. А ужас перерастет в неизбежную смерть. И не будет дальше ничего. Ни страха, ни боли, ни надежды!
Но надежда все же не покинула сердце. Наверное, именно она заставила кавторанга крикнуть:
— Огонь!
— Есть огонь, — вымученно отозвался кто-то. Через мгновение ужас исчез.
Перестали вопить перепуганные люди, принялись оглядываться — с безумными глазами, с вспотевшими лицами, с дрожащими руками…
Кое-кто лежал на полу — не держали ноги.
Откуда-то донеслись матерные слова. И последовала констатация факта:
— Обоссался, так твою! А потом вопрос:
— Что это было?
Дежурный системы разведки и целеуказания пришел в себя первым:
— Цель номер два не наблюдается, господин капитан!
— Принято! — отозвался Яаскеляйнен.
И обнаружил, что трусы у него тоже отнюдь не сухие.
Не поверил — пощупал. Нет, не показалось…
Люди были ошарашены.
