«Ну что, “росомаха”, ржавый болт тебе в котловину! – сказал он самому себе. – Вакуум травить надумал?! Собственной сестры испугался, храбрец?! Всей твоей смелости – только замужних дамочек по гостиничным номерам тискать!»
Когда мужчина начинает стыдить самого себя, за правильным решением дело не станет.
Оно и не стало.
Едва Засекин-Сонцев утром прилетел во дворец и явился пред светлые императорские очи, Осетр сказал ему, что посторонний предмет в теле цесаревны его совершенно не пугает.
С какого-то дьявола ему захотелось подразнить Деда…
– Полагаю, ваше императорское величество, что вы, несмотря на наш вчерашний разговор, все-таки намерены принять участие в допросе.
На физиономии Железного Генерала было прекрасно написано, как он относится к легкомыслию императора. Сколь и прежде – с большим неодобрением…
– Намерен, Всеволод Андреич.
– Полагаю, отговаривать вас по-прежнему бессмысленно.
– Бессмысленно, Всеволод Андреич.
Они находились в кабинете тет-а-тет. Поэтому советник по безопасности позволил себе приблизиться к императору и положить ему руку на плечо.
– Смотри, сынок, не заиграйся с судьбой, – сказал он. – Она не любит слишком самоуверенных.
– Ну да, – ответил Осетр. – Она просто обожает трусов.
– Это не трусость, а разумная осторожность.
– И тем не менее я хочу поговорить с сестрой.
Дед поморщился:
– Простите мою наглость, ваше императорское величество, но иногда мне очень хочется разложить вас на скамейке, содрать с вашей царственной задницы штаны и всыпать вам по первое число.
Желание и в самом деле было наглым.
Но по тону было ясно, что Дед практически сдался. Ну, ничего, переживет, не в первый раз…
– Будь вы моим отцом, Всеволод Андреич, – Осетр улыбнулся, – однажды я бы позволил вам такую воспитательную меру…
– Я тебе и так как отец.
– А она мне – сестра. Не «как сестра», а реальная. И ее происхождение требует от нас уважения. К тому же, если станет широко известно, что Вершитель Бедросо использовал в качестве «живой бомбы» отпрыска императорской фамилии, он лишится своих последних сторонников среди нашей элиты. Нет, он не пойдет на такое.
– Если намерен опереться на Великого князя Владимира, не пойдет, – сказал Железный Генерал. – Но если намерен развязать обычную межгосударственную войну, то запросто. Убрал существующего императора, и начинай агрессию.
И тут Осетра осенило.
– Всеволод Андреич! Да если бы он использовал цесаревну Ольгу в качестве «живой бомбы», эта бомба давным-давно бы взорвалась. Еще на мерканской территории. Или на борту «Георгия Победоносца».
Дед думал всего пару мгновений. И аж крякнул от досады:
– Ладно, согласен. – И поднял руки, окончательно признав свое поражение.
Осетр крякать не стал. Но раздосадован был не меньше Засекина-Сонцева.
«Ну и тупой же ты, император! – сказал он самому себе. – Мог бы и сразу сообразить».
Что подумал Дед, осталось неизвестным. Но вряд ли он хвалил себя за остроту ума.
Потом Железный Генерал все-таки проворчал:
– И на старуху бывает проруха!
– Да, – согласился Осетр. – Мысль, лежащая на поверхности, иногда почему-то выползает из самых глубин
И добавил про себя: «А не рассчитываешь ли ты, Дед, вот таким образом убрать императора? – И тут же одернул себя: – Паранойя, друг мой! Паранойя!.. Тогда бы он черта с два явился бы во дворец!»
– Всеволод Андреич! Поступим вот каким образом. Вы проведете допрос. А я сначала просто поприсутствую. Дальше же будет видно.
– Слушаюсь, ваше императорское величество! – Дед, похоже, больше не сомневался в правильности такого решения.
«Паранойя?» – снова спросил себя Осетр.
Впрочем, сейчас об этом думать было не время… Ответов ждали более серьезные вопросы.
Император и его советник по безопасности спустились на лифте в дворцовый подвал. Осетр шел по знакомому коридору и вспоминал, как вели здесь его самого. И, как сами того не зная, выводили на свободу.
Очень жаль, что былые способности оставили его. Многие проблемы решались бы без посторонней помощи. Безо всех этих менталов и железных генералов…
Глава шестьдесят первая
Когда великому князю Владимиру пришла шифрованная хивэграмма от генерала Засекина-Сонцева, он сразу насторожился.
У ВКВ не было причин любить своего бывшего подчиненного, поскольку тот при подготовке заговора против Владислава поставил не на младшего брата императора, а на его внебрачного сына. Не было у Владимира причин и доверять Железному Генералу, поскольку тот верой-правдой служил императору нынешнему, и от него можно было ждать только неприятностей. К примеру, люди, выдающие себя за мерканских агентов, запросто могли быть подосланы Засекиным-Сонцевым. Умудренный опытом знаток секретных операций вполне был способен на любые провокации.
А когда ВКВ ознакомился с шифровкой и обнаружил, что Железный Генерал предлагает личную встречу, он насторожился вдвойне.
Однако Засекин-Сонцев, оказывается, предусматривал его настороженность и предложил способ организации встречи, который доказывал, что великого князя вовсе не заманивают в ловушку.
Впрочем, рассчитывай власть взять когда-нибудь в ежовые рукавицы брата бывшего императора, они бы попросту не стали выпускать из своих лап супругу и дочь ВКВ.
На первый взгляд, могло показаться, что Железный Генерал сам сует голову в пасть льва, но, по большому счету, ничем он не рисковал. Захватывать его было бессмысленно. Блок, который стоял у Засекина-Сонцева, вряд ли бы сняли штатные менталы Третьего флота, которых, ко всему прочему, в настоящее время и вовсе в распоряжении не имелось.
В общем, поразмыслив, великий князь решил побеседовать со своим бывшим подчиненным. И выбрал для встречи терраформированную планету Ярославщина, в одной из окружающих базу «Змееносец» обитаемых планетных систем. Адмирала Барятинского он сначала решил с новостью не знакомить. С недавних пор в распоряжение ВКВ был предоставлен малый транссистемник модели «иволга», и всякий раз просить разрешения на полет не требовалось. Но потом великий князь сообразил, что подобная выходка глубоко оскорбит Барятинского, вбив между соратниками клин подозрительности и недоверия, и переменил решение.
Засекина-Сонцева доставили на Ярославщину, и рандеву состоялось.
Хотя вместе с Железным Генералом прилетел секретарь Остромира Первого, Засекин-Сонцев предложил встретиться наедине. Секретарь не возражал. Тут и Барятинский не стал настаивать на своем присутствии, и старые знакомые пообщались с глазу на глаз.
