Позаботиться о том, чтобы кандидат своевременно попал под воздействие таких растений.
Время от времени помогать ему на Пути Избранника, чтобы потраченные усилия не оказались напрасными.
В должный момент уйти в сторону, чтобы он проявил и собственную волю.
И непременно – благо пространство и время тебе вполне подвластно – вырастить в замкнутом, обособленном от остальной здешней вселенной мирке культуру «вирусов» – существ, предназначенных стать врагами человечества; тех, кого люди привыкли называть Чужими.
Ибо кроме пряника человечеству непременно требуется и кнут. Иначе люди очень быстро превращаются в животных.
* * *
Туман исчез.
Перед Осетром снова был Железный Генерал. Вернее, Смотритель – личина Засекина-Сонцева тут же спала с него. Будто выключили с помощью «проявителя» симулякр глубокой маскировки.
– Теперь ты знаешь все, что должен знать. И время спросить: согласен ли ты сменить меня на посту?
– Похоже, у меня просто нет другого выхода, – сказал Осетр. – Но меня беспокоит одно. Что будет с теми, кто поверил мне? С теми, кто поддержал меня и кто все это время шел за мной…
– Люди есть люди! Сейчас ты фактически собрал все человечество в кучу. Но человек не вечен. Они начнут разбредаться очень скоро, и тебе придется постоянно бороться с этим желанием. Но когда ты умрешь, они все равно разбредутся и начнут воевать друг с другом. Люди способны объединяться только в одном-единственном случае – когда у них появляется общий враг.
Осетр отметил про себя, что Смотритель говорит «у них», а не «у вас».
– Где моя мать?
– Она тебе больше не нужна.
Фраза не вызвала у Осетра никакого отторжения.
– Я предлагаю тебе очень долгую жизнь на новом уровне, продолжал Смотритель. – Ты будешь иметь возможность периодически выпускать в этот мир «вирусы», и организму, называемому галактическим человечеством, придется периодически мобилизоваться на борьбу с ними, объединяясь снова и снова, от кризиса к кризису. Такова диалектика развития… Разве это не привлекательная судьба? Разве не соответствует она твоим желаниям?.. В общем, я думаю, теперь ты понял. Это твой путь, и тебе нельзя сойти с него.
И Осетр в самом деле все понял.
Глава семьдесят пятая
Снова вокруг возник серый туман – сначала отдельными клочками, потом стал густеть, как, помнится, было с киселем, который иногда подавали курсантам в школе «росомах».
Капитан Дьяконов любил говаривать: «Если кисель не густеет – это не кисель. Если тебя победила растерянность – ты не “росомаха”, ржавый болт тебе в котловину!»
Осетр был сейчас не «росомаха», ржавый болт ему в котловину!
Нет, он вовсе не растерялся. Новое чувство, которое брало его в оборот, тоже не имело названия для человеческих ощущений. Ни в росском языке, ни в мерканском, ни в галактосе – не существовало подходящего слова. И никогда не появится. Но связано это чувство было с туманом, который становился все плотнее и плотнее и неуклонно приближался к Осетру.
А потом и внутри самого Осетра родился такой же туман, потянулся щупальцами навстречу внешнему, касаясь, поглаживая, смешиваясь в единую субстанцию.
Осетр словно размножался, клонировался, захватывал все большее… пространство?
Нет, по человеческим понятиям это было вовсе не пространство. Пространство всегда измеряемо, а у того, во что превращался Осетр, измерений не было.
Он медленно и верно становился бесконечной чередой ипостасей – не то чужих, не то своих. Он был самим собой, он был Вершителем Бедросо. Владиславом Вторым, Яной Чернятинской, Железным Генералом… И миллиардами других обитателей человеческой части Галактики…
Потом он услышал голоса.
– Что с вами, ваше императорское величество?.. Вам плохо?..
– Да, согласен с вами, бастард уцелел…
– Вы мне его, Василий Илларионович, из-под земли достаньте! Очень на вас надеюсь, ваша светлость…
– Слушай, мы хотим слетать в ближайший город. Там сегодня концерт фонтанов…
– Нары давишь, кадет! Вместо того чтобы предпринимать меры с целью покинуть место задержания…
* * *
Тот, кто еще недавно был Осетром, почти не слышал их.
Ипостаси сменяли друг друга.
Он был россом, мерканцем, фрагербритцем, новобагдадцем, бразильянцем, синцем…
* * *
Голоса доносились неведомо откуда.
– Начальника медицинской части на мостик! Что с вами, ваше императорское величество?..
– Я предоставляю вам, Капитан, последнюю возможность с должной тщательностью отнестись к розыску графини Елены Шуваловой.
– А почему ты решил, что я пойду тебе навстречу, сын мой? Почему ты решил, что достоин исполнять обязанности императора? Почему ты вообще решил, что я признаю тебя как сына?
– То-то я думаю… Император у нас вроде бы без бороды был. Но мне нравится! Очень нравится! Мне все в тебе нравится. И всегда нравилось…
– Магеллановы Облака – достойные спутники нашей Галактики!..
* * *
Тот, кто еще недавно был Осетром, продолжал уходить, и уже некому было остановить его уход.
* * *
Голоса нарастали, обволакивали его со всех сторон.
– Гравиносилки давайте, мать вашу в борт и в транец!.. Быстро в лазарет, а там в реаниматор! От этого давно уже не умирают!
– Теперь вот что… Надо все же искать и запасные варианты давления на бастарда. Я имею в виду близкую ему женщину.
– Что, сын? Руку решил поднять на отца?
– Прощайте, ваше императорское величество! Не стоит нам больше встречаться! Не волнуйтесь, я не залетела!
– Теперь, сынок, надеюсь, ты не станешь впредь совершать опрометчивые поступки? Ты выполнил, наконец, сыновний долг, и пора, наконец, озаботиться исключительно интересами государства.
* * *
Тот, кто еще недавно был Осетром, пробирался сквозь серый туман – вперед и вперед, дальше и дальше, в никуда, и некому было его остановить…
Но потом, далеко позади, там, откуда он ушел и куда не собирался возвращаться, возникла слабенькая искорка; зародилась неведомо каким образом и принялась разгораться. В ней присутствовала часть его, и именно эта звездочка не давала ему уйти насовсем. Он понимал, что нужен ей, что без него она не выживет и не пройдет путь, который ей надлежало пройти, который ей предписал тот, что распоряжается судьбой всех живых и которому требуется смена.
* * *
Голоса были уже внутри.
– Ваше императорское величество, прошу вас, не умирайте!..
