— Вик, прости меня. — Потоптавшись минуту, разглядывая, как я двигаю ступнями, чтобы восстановить кровоток в уставших ногах, Эрилив прошел и тоже присел на диван.
— Смотря за что. Ты сейчас за что конкретно извиняешься?
— За то! Не притворяйся, все ты поняла. Извини меня, я дурак. Просто… У меня как-то мозги в твоем присутствии отказывают. Растерялся и ляпнул не подумав.
— Это точно, иногда думать — совсем нелишне. А от меня-то тебе сейчас что нужно?
— Чтобы ты меня простила. — Он насупился.
— Знаешь, в моем мире есть поговорка: «На дураков и на женщин не обижаются». Так как из нас двоих женщина только я…
Я скосила на него взгляд. Что бы такого придумать, чтобы заставить его искупить вину? На самом-то деле я уже перестала на него обижаться. То, что у него есть невеста, я и так знала с самого начала. Меня скорее задело то, что он вдруг с какого-то перепуга решил, что я собираюсь за него замуж, и прилюдно сообщил о невозможности жениться на мне. Притом что я и сама не рассматривала его в качестве жениха. Нравится — это да, тянет к нему — безусловно. Ну и что? Мне Эйлард сначала тоже нравился, и тянуло меня к нему. Я вообще, оказывается, влюбчивая какая-то — вот уж не замечала за собой этого раньше. Сначала Эйлардом увлеклась, потом Ивом, теперь вот как магнитом тянет к Эриливу. Похоже, мои мозги и сердце, окончательно избавившись от призраков прошлой любви к Лешке, решили, что пора наверстывать упущенное. Вот и кидает меня из крайности в крайность.
— Вик! — Эрилив поморщился.
— Надо подумать, чем ты сможешь искупить свою вину. — Я с хитрым видом закатила глаза.
— Все что угодно, — повеселел он. — Только скажи, я на все согласен.
— На все-о-о?.. Это хорошо.
— Кхм. — Поняв, что погорячился, лирелл насторожился.
— Ладно, сейчас что вспомню, сообщу, а остальное — потом. Так… Для начала: все консервированные вишенки с тортиков и пирожных — мои.
— Согласен, — повеселел мой телохранитель.
— Второе: покатаешь меня на своей лошадке.
— Легко.
— Третье: с тебя несколько массажей ступней ног и кистей рук.
— Без вопросов, прямо сейчас и приступаю. — Он тут же пересел поближе и, положив мои босые ноги к себе на колени, принялся разминать одну стопу, и я даже замычала.
— О-ох, блаженство. Надо купить более удобную обувь, на таких каблуках можно только красиво сидеть, а я вечно бегаю как бешеная белка.
Ничего не ответив, Эрилив тихо рассмеялся и продолжил массировать мои многострадальные ножки.
— Четвертое: ты завтра же пойдешь в магазин на Землю и купишь себе нормальное белье. Видеть уже не могу твои безумные панталоны. — Я хихикнула. — Да и неудобные они наверняка. Эйлард вот оценил земную одежду.
— Ну ты… И ничего ты их не видишь! — возмутился он.
— Да конечно, не вижу… А по утрам ты в чем мне дверь открываешь? Нет, белые еще ничего. Но вот те кошмарные розовые — это уже просто за гранью добра и зла, — поцокала я, стараясь сдержать смех. — Или прячь их от меня, нечего расхаживать в неглиже.
— Ничего они не розовые! Это цвет бедра испуганной нимфы.
— Ага, конечно. Нимфы-то в курсе? По мне, так это цвет ляжки испуганной Машки. Так что мое требование — избавиться от этих кошмарных портков и купить нормальные «боксеры».
— Ты невыносима! — Он выдохнул.
— Не носи меня, никто и не заставляет. Но коли уж я до замужества смотрю на твое исподнее, пусть хоть выглядит оно прилично, — не поддавалась я.
— А что после замужества? — напрягся он.
— А после замужества — что-то я сомневаюсь, что моему мужу понравится, что рядом со мной крутится какой-то посторонний мужик. Так что пятое мое условие: помоги мне найти и нанять телохранительницу-женщину в Лилирейе. Навестим князя в столице и проведем собеседование.
— Нет. — Нахмурившись и низко наклонив голову, Эрилив разминал мою стопу.
— Что — нет? В столицу не попадем? Но почему? У нас же амулет переноса есть.
— Телохранительницу — нет.
— Это еще почему? — хмыкнула я.
— Потому.
— Да-а, очень понятный ответ. Аргументируй, пожалуйста.
— Потому что я не собираюсь доверять тебя кому бы то ни было. Твой телохранитель — я.
— Рил, а ничего, что ты планировал путешествовать? Миры посмотреть? А сидишь привязанный ко мне.
— Я достаточно смотрю — тебя же удержать в Замке невозможно. Мы только и делаем, что прыгаем из мира в мир.
— Ну, хорошо… А твоя скорая свадьба? Ты ведь как женишься, в любом случае переедешь. Мне нужен будет новый телохранитель — я предпочту женщину. И мне спокойнее, и муж мой ревновать не будет. Ай! — вскрикнула я, так как его пальцы сжали мою ногу изо всех сил. — Поаккуратнее, пожалуйста.
— Нет. Я не уеду.
— Блин! Эрилив… С тобой очень тяжело разговаривать. Ладно, ты живешь здесь до своей свадьбы на правах гостя, никто тебя никуда не гонит. Уезжай, приезжай, просто живи. Присмотришь за моей новой телохранительницей и натаскаешь ее, чтобы к моменту моего замужества она уже была полностью самостоятельна. Ай! Ты мне ногу сломаешь так! — Я выдохнула. — А ближе к дате венчания уезжаешь к своей невесте.
— Нет, — процедил он сквозь зубы и принялся массировать мою вторую ногу.
— Ну что нет-то? Что тебя не устраивает?
— Вика, прекрати меня мучить, — как-то устало произнес он, не глядя на меня. — Ты ведь все понимаешь и видишь. Я просто не могу… Не могу уехать от тебя. Не могу оставить тебя. Вообще не могу… И ничего не могу.
Мы помолчали. Он не поднимал лица и не смотрел в мою сторону, полностью сосредоточившись на массаже, а я разглядывала его сквозь ресницы.
Собака на сене! Сам не гам, но и другому не дам. Ничего не может, вообще не может, без меня не может. Вот и поговорили.
— Друзья? — тихо задала я вопрос.
— Больше, чем друзья, — печально ответил он. — Поворачивайся спиной, я разберу тебе волосы. А то ты сама до утра будешь расплетать все, что тебе Янка тут навертела.
Мы с девушками действительно прихорошились к застолью, и Яна под руководством сестры сделала прическу сначала Арейне, потом мне и самой Алексии. А уж после этого, воодушевившись, отправилась к Селене и Ниневии.
— А вишенки все равно мои, — решила я как-то сгладить разговор. — И не только с тортиков, но и из коктейлей. И на лошадке покатай. А насчет остального не заморачивайся, как-нибудь потом разберемся.
— Как скажешь. — Лирелл, погладив мои волосы, продолжил распутывать шедевр Яниты.
Расслабившись, я сидела и медитировала. В такие моменты всегда хочется что-то мурлыкать под нос или вспоминать стихи. Но так как петь я не умела, точнее, умела, но плохо и фальшивила, то рисковала это делать только наедине с собой или в шумной компании, когда кто-то тянет правильный мотив. Оставались стихи. Вот и бубнила я себе тихонечко под нос стих на заданную тему.
