Стоп. Вот бездна! Я же размышляю, как типичная эстаминиэль в третьей эпохе. Всё, надо вытряхивать эти глупости из головы, а то такими темпами я скоро начну говорить не «люди», а «смертные» и снисходительно улыбаться, как Риан. Бр-р! Не надо мне такого счастья.
– Идёшь? – поинтересовался Кайл, опираясь на парту. Вот кому вполне подходит усмешечка а-ля Риан. Невероятный тип.
– Иду. – Я одним движением запихнула в сумку учебник и тетрадь, остро сожалея, что надо обходиться без магического рюкзака. Сумку, что ли, зачаровать… Нет, такую сложную магию я просто не потяну. – Меня у входа ждут.
– Дай-ка догадаюсь, кто… Неужели наш золотой мальчик Дик? Он уже второй месяц хвастается, что в их семье будет жить самая настоящая иностранка. Целую рекламную кампанию устроил. Разве что билеты не продаёт, как на представление, – насмешливо протянул Кайл, выпрямляясь. В тот же момент я встала… скользнула взглядом поверх макушки… и от души расхохоталась.
– Что? – Брови под разноцветной чёлкой грозно нахмурились. Потом Кайл проследил направление моего взгляда и только махнул рукой: – И ты туда же… Сама-то небось на каблуках.
Я автоматически прикинула, что на каблуках оказалась бы ровно на голову выше соседа по парте.
– Нет, Ками, к счастью, нет, – покровительственно улыбнулась я, глядя сверху вниз. Недобро сощурившийся парень на секунду напомнил мне Феникс с её невеликим ростом и неподдающимся пониманию умением казаться выше собеседника.
– Почему к счастью?
Не обращая внимания на одноклассников, заинтересовавшихся любопытной сценой, я наклонилась вперёд, доверительно шепнув в самое ухо:
– А я на них ходить не умею. Или ты хочешь, чтобы я себе шею свернула?
– Нет, не хочу, – механически ответил парень, обводя глазами класс. Интересно, а что они подумали? – А стоило бы.
– Хотеть?
– Свернуть, – ослепительно улыбнулся Ками и не спеша направился в коридор.
Выходя из кабинета, я грозно зыркнула на любопытных и демонстративно хлопнула дверью. Достали.
– Теперь куда? – поинтересовался Кайл, когда мы оказались у входа в корпус. – У меня физкультура, не совпадаем?
– К сожалению, нет, – скривилась я. – У меня литература. Ведёт какая-то мисс Нэггинг.
Настроение мгновенно испортилось. Сейчас опять начнётся урок, меня будут разглядывать, а на месте ироничного, яркого и искреннего Кайла окажется самодовольный Ричи.
– Найта?!
Ох. Лёгок на помине.
– Что ты делаешь рядом с этим… с этим… – По-арийски холодные глаза Ричарда лучились презрением. Так смотрят на жирное пятно на белой рубашке или на таракана в компоте.
Меня покоробило. Да какое он имеет право так смотреть на Кайла? На моего… неважно, кого, главное – на моего.
– Ты меня обманул, – шутливо пожурила я мальчишку. – Говорил, что непопулярен. И что я вижу? Прямо у входа нас караулит твой поклонник.
Кайл демонстративно сунул руки в карманы и ковырнул мыском землю.
– Я такой забывчивый. Совершенно вылетело из головы, что у нас здесь свидание.
Прелестнейшее и невиннейшее создание. А Ричард сейчас лопнет от возмущения. Или паром изойдёт.
– Грёбаный пидо…
– Сколько чувств! – перебил его Ками Кайл и гнусаво протянул: – Ты такой хорошенький, когда сердишься.
– Ты… – Ричард не нашёл слов от ярости.
Кайл нежно улыбнулся, вплотную подошёл к нему, встал на цыпочки и звонко чмокнул куда-то в район подбородка – выше не дотянулся. Ричард по-девчачьи взвизгнул и шарахнулся. Кайл махнул рукой и удрал, пока он не опомнился. Я старательно давила злорадное хихиканье и смотрела в сторону.
– Правда, он милый? – невинно поинтересовалась я у Ричарда. – И такие остроумные шутки.
– Остроумные, значит? – Ричард с омерзением вытер ладонью подбородок. – Так ты ничего не знаешь о Ками?
Я насторожилась:
– А что именно я должна знать?
– Он бывший приютский, – охотно поделился со мной Ричард. – И до двенадцати лет его никто не хотел забирать, потому что он со странностями. Кларсоны пошли на это, потому что им больше никто не светил. Билл выпивает, Клара попадалась на жестоком обращении с детьми. Им пятнадцать лет отказывали в усыновлении, и если бы в приюте так не хотели избавиться от этого кретина, то отказали бы и в тот раз.
Гм… я не заметила за Кайлом странностей. А внешность – личное дело каждого. В конце концов, мы же не аллийцы, у которых даже длина волос строго регламентирована! Но и там к бунтарям относятся с пониманием – делайте, что хотите, только нас, консерваторов, не принуждайте. Впрочем, люди порой проявляют даже большую косность, чем любой из Старших народов.
– Что ты подразумеваешь под словом «странности»? Я не видела ничего такого… – решилась спросить я у Ричарда. Конечно, он просто поливал Кайла грязью, но это не похоже было на приступ злости из-за неудачной шутки. Да и не бывает дыма без огня.
– Так ты ещё не видела? – нехорошо оскалился Ричард. – Значит, увидишь. И не говори потом, что я не предупреждал тебя. От таких друзей одни неприятности.
– Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты, – вполголоса процитировала я средневекового поэта. И очень остро осознала, что не хочу дружить с Ричи. К Кайлу меня явно тянет больше.
– Вот-вот, – обрадовался парень. Я рассеянно кивнула. Пусть думает, что хочет.
Мисс Нэггинг была ужасна. Во-первых, она оказалась кайсой. К счастью, неинициированной, необученной и понятия не имеющей об Ордене, но даже подсознательных стремлений оказалось достаточно, чтобы возненавидеть меня. Охота на равейн и магов для кайсы – что-то вроде инстинкта, так что у мисс Нэггинг не было выбора. Но если врождённую неприязнь ещё как-то можно пережить и оправдать, то мерзкий склад характера – никогда. А нрав преподавательнице литературы достался воистину инквизиторский – это во-вторых.
В-третьих, мисс Нэггинг действительно вызвала меня к доске и заставила рассказать о себе, то и дело перебивая и комментируя речевые ошибки. От этого я ещё больше волновалась и сбивалась. Бубнила что-то про родилась – жила – училась – служу родине… Потом пытка, наконец, закончилась. Преподавательница милостиво разрешила занять свободное место за одной из последних парт. Когда я уже садилась, в спину мне долетело сухое:
– В следующий раз, мисс Верманова, придёте без накладных ресниц. Обильный макияж в школе запрещён.
Бах! – рухнула доска за спиной Нэггинг. Совершенно невредимая учительница ойкнула и отпрыгнула в сторону. Я медленно выпустила воздух сквозь зубы.
«Ресницы накладные, как же. Зависть не лечится».
Жгучее раздражение, спровоцировавшее выброс магии, постепенно улеглось.
Что ж, по крайней мере, теперь точно известно, что Нэггинг – кайса. Если бы я ошибалась, то литературу бы сегодня отменили в связи с сотрясением мозга у преподавателя.
