– Дай-ка угадаю. Ты пыталась меня разбудить, а я не просыпалась? – мрачно предположила я.
Правильно говорил Дэриэлл – практика всегда преподносит сюрпризы. Если заклинание или алхимический состав десять раз сработали правильно, это не значит, что они так же подействуют и на одиннадцатый.
А если учесть, что в последнее время со мной происходит…
– Типа того.
Я смущённо потеребила край одеяла, не зная, как объяснить Этне ситуацию, чтобы не напугать и не расстроить больше необходимого.
– М-м… Знаешь, лучше так больше не делай. Я имею в виду – никаких заклинаний ментального воздействия, никаких седативных препаратов. Просто у меня в последнее время… Проблемы со сном, скажем так.
– Серьёзные? – нахмурилась она так, словно собиралась накостылять «проблемам».
«Дэриэлл. Мне давно надо посоветоваться с Дэриэллом, что же я всё тяну…»
– Как сказать. Вечером засыпаю нормально, – призналась я. – То есть без всяких стимуляторов. Но у меня же нервы в последнее время не в порядке, и Элен хотела мне помочь… Травки всякие заваривала, сны пыталась хорошие наплести. Но в итоге от этого почему-то было только хуже. Я легко засыпала, но потом меня едва-едва могли разбудить. И из снов я помнила только отрывки. Очень странные… пугающие, честно говоря.
О том, что мне каждый раз снился Ксиль, я решила не упоминать. На всякий случай.
Кажется, у нас его до сих пор не простили.
Этна упрямо вздернула подбородок. Кажется, она чувствовала себя виноватой, но кто же в этом признается?
– Ну, прости, – будто делая мне одолжение, извинилась она. – И вообще, ты сама виновата. На пляж ей надо срочно, видите ли! А солнечный удар – это тоже засыпание не по своей воле? А? – Я вжала голову в плечи, давя в себе иррациональное желание начать оправдываться. Этна – это Этна, агрессивная манера не всегда означает настоящую агрессию… Она просто боится за меня, в конце концов. – И давно это у тебя началось?
– После ритуала. – Я невольно поморщилась, вспоминая, как сводила потом с кожи глубоко вырезанные символы. – Элен сказала, что некоторые связи с реальным миром ослабли, а с тонким – усилились, но скоро всё восстановится… У Айне свои соображения по этому поводу, но она молчит. Ладно, не будем о грустном. Не знаешь, когда обед или что-то в этом роде?
Этна приуныла.
– Да обед давным-давно закончился. Насчёт ужина я не узнавала, но, может, часов в семь? А сейчас… Айда на пляж!
Море…
Да, это искупило всё!
Вообще-то я не очень люблю воду. Речную так совсем не переношу, брезгую, озёрная ещё куда ни шло… Но море стоит особняком. А всё потому, что здесь можно плавать. Нет, не спорю, плескаться можно и в ручейке глубиной полметра, и в бассейне, но море – совсем другое дело. Здесь есть особый ритм, который задают волны, и мягкость прозрачно-чистой воды, которая держит на поверхности – и захочешь, так не утонешь.
Едва завидев прозрачные гребешки волн, я разбежалась по пирсу и с криком «Этна, сторожи полотенце!» с разбегу нырнула в воду. Вода оказалась прохладной – особенно по сравнению с воздухом, раскалённым за день. Сразу защипало ссадины и царапины на ногах, и в уголках глаз тоже зачесалось. Я резко выдохнула и нырнула, пытаясь достать кончиками пальцев до дна…
Бесполезно.
Меня обманула прозрачность воды. Похоже, глубина здесь была метров двадцать, не меньше, без специальной подготовки не поныряешь. Жаль, ведь та раковина… справа… очень даже симпатичная.
Кровь в ушах застучала, напоминая, что людям вообще-то и дышать надо иногда. Немного сожалея о том, что умения обращаться с колдовскими нитями пока не хватает даже для мелких бытовых нужд, я перевернулась в воде и позволила вынести себя наверх – к палящему солнцу и разъяренной Этне.
– Ты хоть иногда думаешь, что делаешь, а? – рявкнула она, едва я показалась на поверхности.
– Нет, – счастливо улыбнулась я. Во рту стоял чёткий солоновато-горький привкус, а пахла вода почему-то срезанной травой. – Как более умная и взрослая, думать здесь будешь ты.
Этна аж поперхнулась от возмущения:
– Да это ты старше меня, на полгода, между прочим! А ведешь себя как ребенок! Как дура! А если бы утонула?
– Может, мне вообще купаться не надо? Так, на солнышке полежать? А вдруг тепловой удар случится? – беззлобно передразнила я подругу, с трудом увернулась от прицельного пинка и покаялась: – Ну ладно, ладно, не переживай так, я шучу. И в море невозможно утонуть, особенно в Последнем. Оно слишком солёное. Вода выталкивает наружу.
– Ну, верю, предположим. Но давай осторожнее, – неохотно согласилась Этна. Похоже, случай в номере расстроил её больше, чем она показывала.
…Но как же надоело, что после выходки Ксиля все с меня пылинки сдувают! Как с покалеченной жертвы.
Уж лучше бы ругались, честно.
– Хорошо, хорошо. А наперегонки до буйков слабо? – провокативно осведомилась я и отцепилась от пирса.
– Вот дура! – гаркнула Этна на весь пляж. Туристы начали оглядываться, кто с любопытством, кто недовольно.
– Догоняй, копуша!
Я с силой оттолкнулась ногами от скользкой опоры и, загребая руками, устремилась к оранжевым шарикам, пляшущим на волнах. Позади раздался оглушительный всплеск – Этна спрыгнула в воду.
«Быстро плывет!» – удивилась я, но виду не показала. Да после шуточных соревнований с Ксилем на озере у меня в запасе появилось несколько трюков.
– Это ты догоняй! – мерзко расхохоталась подруга, обдавая меня веером брызг от мощных гребков. Рыжие волосы, как водоросли, стелились по поверхности.
«Ну, мы ещё посмотрим кто кого!» – Я набрала воздуха и нырнула. Нити привычно легли в ладони – осталось только дернуть за них. Все движения подчинялись странному рваному ритму, который диктовала вода. Он шел со стороны, как будто на берегу колонки включили.
Бах, бах, бах. Трам-тарарам. Бах.
– Первая! – выкрикнула я на последнем кислороде, выныривая около пластикового шара.
– Ты жульничала! – хрипло возмутилась Этна, хватая ртом воздух. Отстала она ненамного.
– Скажешь, ты нет? Главное, чтоб люди не видели, правда?
– Ну…
– Тогда мы квиты, – хмыкнула я и ковырнула ногтем облезлую оранжевую пластмассу. Вблизи буйки выглядели совсем жалко и пахли почему-то испорченным рыбным супом. – Давай теперь до пирса наперегонки, а? Без магии.
– Дай-ка подумаю… – изобразила сомнения Этна и вдруг резко оттолкнулась от воды, в три гребка оставляя меня позади. И захохотала: – Догоняй!
Ужин мы едва не проворонили, пока плескались в душе. Но зато потом наверстали – и за пропущенный обед, и за полдник, и даже за скудный завтрак в самолёте.
