Стоп!.. А ведь хорошо, что именно Одарк победил. Я как-то не задумывался раньше, но именно такой результат позволит мне продолжить свою смертоносную игру. Чтобы Гулгадану служба медом не казалась.
Супер! Как говаривали классики: «Вечер перестал быть томным».
Итак, что у орков на повестке дня?
Ясен пень — пьянка. То есть очередная тризна. То-то они так радостно ревут и поздравляют победителя. Логично, последствия бодуна давно выветрились и забыты, а предвкушение попойки всегда приводит любой мужской коллектив в состояние легкой эйфории. Невзирая на повод.
С другой стороны, чего это я? Повод как повод. Даже двойной. Придание земле тела нерадивого товарища и радость возвращения в строй очистившегося от обвинений второго сородича.
Вон уже и костер запылал. Скоро жареным мясом запахнет. Хорошо, что я оставил себе кусок зайчатины, а то исходил бы сейчас слюнями, оглашая степь урчанием живота. Он же добра не помнит. Сколько ни корми, на следующий день опять требует.
А мои друзья чем заняты?
Смешно… Опять могилу роют. Повышают квалификацию.
Знали бы орки, что целитель Тим — маг земли, на выстрел не подпустили бы к могиле. Орки ведь наверняка морят пленников голодом и жаждой, чтоб те потеряли силы и даже не помышляли о побеге. А для Подорожника контакт со свежей землей лучше сытного обеда и полноценного сна. И сам подзарядится, и следопыта с парнишкой подбодрит. Так что все к лучшему. Когда придется бежать, ноги у них от усталости заплетаться не будут.
Убаюканный прогнозируемостью и монотонностью событий, похоже, я опять немного задремал. Поскольку проснулся от звуков хорового пения. Если так можно обозвать то действо, что происходило у костра.
Десяток орков, положив друг другу лапы на плечи, сидели кругом, равномерно покачивались и то ли выли, то ли рычали поминальную песню:
В наших зрачках
острые грани вечного льда.
А на клыках
свежею кровью пахнет вода!
Видишь мерцание
лезвий средь стонов разодранной ночи?
Слово прощания
с жизнью, что стала немного короче…
Не все слова удавалось разобрать, мелодичность напева тоже оставляла желать лучшего, но — пробирало, надо сказать. Все-таки тризна, даже по врагу, помимо чувства удовлетворения, невольно заставляет задуматься о вечном. И о том — вправе ли мы отнимать у других то, что нам не принадлежит. Особенно жизнь.
Я мотнул головой, прогоняя наваждение.
«Ага, счас! Все брошу и стану пацифистом. Я, что ли, первым начал? Во, и нефиг завывать, когда полновесную сдачу получили…»
Поминальная чаша ходила по кругу, а песня становилась все неразборчивее…
Блин! Неужели Гулгадан настолько уверен в своей правоте, что и сегодня наступит на те же грабли? Я предполагал и надеялся на массовое распитие, но все же рассчитывал, что полевой командир, памятуя уроки двух предыдущих ночей, все-таки хоть парочку бойцов выставит в караул.
Ничего подобного…
Огонь потихоньку догорал, а орки — один за другим, в меру врожденной выносливости организма, валились в траву, и в рифмованное бормотание еще держащихся товарищей тут же вплетался храп.
Ну что ж, каждый сам себе не только кузнец, но и лошадь. А некоторые, так и вовсе ишаки безмозглые.
Дождавшись, когда свалится последний из орков, а костер практически выгорит, я встал и, не скрываясь, вошел в лагерь. Огляделся, насколько позволял свет, но товарищей почему-то не увидел.
— Эй, вы где?
— Возле могилы… — отозвался Тень.
— А чего это вас сегодня ближе к свету не положили?
— Наверное, в благодарность за то, что мы в прошлый раз не сбежали.
— Серьезно?
— Шучу… Но Гулгадан, когда нас связывали, действительно сказал: «Оставьте их там, никуда человеки не денутся…» А мы и не возражали. Жарковато у костра.
— В доверие, значит, вошли.
— Вроде того. А ты, командир, проведать нас зашел или как?
— Или как, но если имеются жалобы и просьбы…
— Имеются. Горло бы промочить. Способ целителя Тима хорош, но рот от пыли прополоскать тоже не помешает.
— Легко… — Я присел рядом со следопытом и приложил к его губам горлышко фляги.
Тень пил долго, но маленькими глоточками. Явно не из-за жажды, а для удовольствия.
— Спасибо. Порадовал…
— Еще кто хочет?
— Можно мне? — попросил Щек, так как целитель не отзывался.
— Пей, парень. Тебе все, что хочешь. Ты у нас вообще молодец!
— Слышишь, командир… — поинтересовался Тень. — А это твое «или как» нас еще на сутки не задержит в степи?
— Торопишься попасть в стойбище?
— Вообще-то хотелось бы уже дойти. Руки затекают.
— Так давай развяжу. Походите, разомнетесь?
— Не стоит. От тебя одного следов немного, а если мы все потопчемся… Да и узлы орочьи замысловатые. Их проще разрезать, чем распутать. Долго провозишься. Может, лучше не трогать их больше?
— А вот тут я согласен с Владом Твердилычем, — отозвался Подорожник. — Еще один покойник заставит Гулгадана что-то предпринять. Вокруг ни одного врага, а бойцы мрут как мухи. Должен встревожиться. О проклятии каком-то подумать. В общем-то, не важно, что он подумает, но к помощи воззвать обязан.
— К какой еще помощи?
— Неужели вы думаете, что отправляя воинов на такое важное задание, ни вождь племени, ни главная шаманка не снабдили его хоть одним амулетом призыва? На всякий случай. И если до сих пор полевой командир считал, что паниковать рано, то после следующей смерти — решится.
— А если я сразу двоих… того?
— Главное, чтобы следов не оставлял.
— Насчет этого можете не беспокоиться. Фирма веников не вяжет. Фирма делает гробы. Организую в лучшем виде. Жаль только, что они вас не пытали…
— Эй, командир, ты чего? — изумился следопыт.
— Понимаешь, какая фигня, Тень, злость уходит. И мне все труднее становится резать их спящими.
— Да?! — Следопыт почти зарычал. — А ты Синюю Ленту вспомни!.. Как она по первому зову на карачки становилась. Заодно подумай: сколько таких девок и баб к ним за войну попали?.. А еще курган из голов жителей Мшаника вспомни…
Тень умолк и только заскрипел зубами. А я в очередной раз подумал, что, к сожалению, так и не проникся правдивостью происходящего. Ну не воспринимает мое подсознание этот мир всерьез. По-прежнему кажется, что сейчас я сделаю еще один ход, завершу очередной квест, и на весь экран загорится надпись: «Поздравляем! Вы победили!» Или программа проведет автосохранение.
