Больше дриады их не беспокоили, но один раз ведьма обнаружила на своем пути пустую одежду, припорошенную серой пылью. Умер неудачливый маг не от зубов зверей или нежити, так как она была закинута в кусты явно для того, чтобы не мозолила глаза.
– А вот и первый инцидент, – с непонятной радостью заявила Сантера, склоняясь над своей находкой. – Я-то думала, когда же кто-нибудь сорвется и начнет устранять соперников.
– Ты уверена? Но тогда мы должны всем рассказать! Это же преступление!
– И что мы скажем? Нашли в лесу останки мага – правда, не знаем, кто это сделал и когда, но похвалите нас за усердие. Так, что ли? Да нас первыми заподозрят! Этот парень сам виноват: он знал, на что идет. А нам урок – нужно держать ухо востро.
Геберт хотел возразить. Его пугала циничность молодой девушки, почти его ровесницы, по отношению к чужим жизням. Он хотел сказать, что для кого-то, может быть, этот человек был очень дорог, что любая жизнь важна. Что нельзя прожить без проблем, просто уходя от них, оставаясь равнодушным, отворачиваясь, когда просят о помощи… Что надо успеть творить добро, пока ты жив. Хотел, но не смог.
В какой-то момент ему показалось, что ведьма и сама все это знает, но не может и не хочет принимать такую правду. Ведь если человек долго жил во мраке, свет просто обожжет ему глаза.
Сантера тем временем методично осматривала карманы мертвеца в поисках чего-нибудь полезного, что могло пригодиться им в дальнейшем. Увы, но кроме испачканного кровью платка, найденного в нагрудном кармане, там ничего не оказалось. Разочарованно вздохнув, она выпрямилась:
– Будь настороже. Мне бы не хотелось быть следующей в очереди к Костлявой.
Мальчик кивнул, не отрывая глаз от того, что было когда-то человеком.
А лес все вел и вел их узкими тропами вперед, к намеченной цели. Вдалеке замаячило светлое пятно. Сантера ускорила шаг, и вскоре они вышли на небольшую чистую поляну. Ярко-алые плоды Буши-буши призывно блестели на солнце румяными боками, свисая с веток невысоких коренастых деревьев.
– Поздравляю, мой друг. Кажется, мы прошли первое испытание.
– Стой! – вскрикнул Геберт, заметив, что Сантера собирается сорвать один из плодов. – Я слышал, что рядом с Буши-буши всегда растут деревья-имитаторы. Они ядовитые. Одного кусочка достаточно, чтобы погрузить человека в сон длиною в вечность! Это даже хуже смерти!
– За-ме-ча-тель-но. И как определить, где нужные нам?
– Я попробую найти, подожди немного.
Мальчик прошел вдоль поляны, внимательно разглядывая каждое дерево и шепча труднопроизносимое заклинание. Два раза он сбивался, и приходилось начинать заново. Сантера уселась на траве и принялась следить за ним с необычайным интересом. Когда юный маг был сосредоточен, он казался выше и более мужественным.
– Вот! – Геб восторженно прыгал на месте, указывая на крайнее деревце, усыпанное плодами.
Сантера принялась за дело. Сорвала сразу несколько, складывая их в подол. Пальцы при этом почему-то несильно покалывало, что вызывало сомнение в правильности выбора мага.
Геберт смущенно отошел в сторону – платье на ведьме было довольно коротким, а она его к тому же и задирала.
– Зачем так много? – спросил он, обходя дерево с другой стороны.
– Учить тебя и учить! Если к нам прицепятся плохие парни – мы им яблочко, и все довольны.
– Но это же нечестно!
Не успел мальчик как следует возмутиться, как на него налетело ужасное мокрое нечто. Геберт отшатнулся и увидел промокшего до нитки, испуганного и злого… Игната Ешеса.
– Ты!!! – в один голос завопили они.
Сантера выглянула из-за дерева и изумленно хмыкнула.
– Что ты здесь делаешь, обезьяна?! – разъяренно кричал наследник рода Ешес.
– Не твое дело, – бурчал рыжий маг, глядя в сторону.
– Что, надеешься лицензию получить, жалкий безродный слабак? Не надейся – ты бездарность! Тебя могут убить в любой момент! Я не понимаю, как ты вообще так далеко зашел!..
Ведьма откровенно веселилась, со стороны наблюдая их перепалку. Точнее, ругался в основном Игнат. Ученик ведьмы лишь вяло отбивался, мечтая провалиться под землю, только бы не видеть своего старого знакомого. Глядя на этих двоих, Сантера никак не могла понять одного: почему Геберт так боялся столь напыщенного и избалованного ребенка?
Игнат дрожал, как мышь, попавшая в мышеловку. В нем не осталось ровным счетом ничего от того самоуверенного парня, которого она видела в их первую встречу в кафе.
– Проваливай! Ты – сброд, ты не достоин хорошей жизни! Да что ты о себе возомнил?
– Я…
– Что ты? Не мямли, ничтожество!
– А что ты сам здесь делаешь, деточка? – поинтересовалась Сантера, подходя и мягко опуская ладони на плечи Геберта.
Тот слегка расслабился, чувствуя незримую поддержку.
– То же самое могу сказать и тебе, вульгарная девка! Ты кто такая, чтобы со мной так разговаривать?
Сантера растерянно захлопала ресницами, как домохозяйка при виде таракана, и плавно, но стремительно выбросила вперед кулак. Игнат, взвизгнув, упал навзничь, держась за нос. За их спинами раздался всхлип, из колючих кустов на свет выскочила белокурая девчушка.
– Игнатик! Не бейте его, не бейте его!
Амира, причитая на все лады, упала на колени перед возлюбленным.
– Ты глянь, становится все веселее и веселее, – удивленно заметила ведьма.
Геберт в ответ икнул, не зная, как еще прокомментировать эту ситуацию.
Когда все чуть успокоились, Сантера первой начала разговор:
– Почему вы здесь? Насколько я помню, вы из богатых семей и проблем с лицензией у вас не должно быть.
– Почему я должен тебе что-то говорить? – просипел Игнат, прижимая платок к разбитому носу.
– Получишь в рожу еще раз, – пообещала она с самым добрым выражением на лице.
Игнат злобно зыркнул в ее сторону и выплюнул:
– Я не хочу быть в тени своей семьи, ясно? Мне вечно внушали: твоя сестра всегда отлично училась… связала свою жизнь с таким влиятельным человеком… работает на благо государства… умница, красавица, просто богиня… Сестра то, сестра се. Тьфу! Я докажу всем, что мне не нужна помощь. Я сам все сделаю, и они поймут, как сильно ошибались. Увидят, кто способен исправить…
Он резко замолк, поняв, что ненароком сболтнул лишнее.
– А ты? – Сантера повернулась к Амире, которая сидела на корточках, прижав колени к подбородку.
– А я за ним, – коротко ответила она.
Похоже, девчушка уже сожалела о своем спешном решении бросить дом и семью и сорваться вслед за любимым. От прежней красоты и лоска не осталось и следа. Волосы ее слипались темными сосульками над высоким лбом, глаза поблекли, веки набухли, словно она много плакала. Тонкие руки с обломанными ногтями сжимали исцарапанные, покрытые корочками запекшейся крови колени с той силой, что возникает у тонущего человека, цепляющегося за крохотную соломинку.
