Помещение, в которое он попал, невозможно было описать.
Больше всего это напоминало фабрику или автоматизированный завод: ряды
механизмов уходили в бесконечность. Бесчисленное количество шестеренок,
колесиков, подшипников крутилось и вертелось, производя страшный шум. Приводные
ремни вращали огромные валы. Однако опытный глаз мог сразу заметить, что вся
эта сложная, гигантская машина работает практически вхолостую: отдельные ее
части никак не были связаны между собой.
Между рядами машин были сделаны узенькие проходы с железными
перильцами. По одному из таких проходов неторопливо шел высокий сутулый техник
в сером комбинезоне и серой кепке. В руке у него была масленка. Он часто
останавливался и, запуская руку в недра механизма, смазывал какой-нибудь
подшипник.
– Каково назначение этой машины? – спросил Аззи.
– Здесь земное время сжимается, скручивается в тонкую
нить и протягивается между вальцами, – ответил техник. – А вон там
оно выходит наружу: тонкое пестрое полотно.
Техник подвел Аззи к одному из сложных устройств, на поверку
оказавшемуся обыкновенным ткацким станком. Действительно, из него медленно
выползало тонкое полотно, затканное затейливым узором. Этот узор представлял
собой символическую интерпретацию всей земной истории вплоть до настоящего
времени. Аззи долго вглядывался в переплетение тонких линий и вдруг заметил,
что в одном месте безупречная правильность узора нарушается – очевидно, здесь
машина дала сбой.
– Что это? – спросил Аззи, указывая на бракованную
ткань.
– Гибель Венеции, – ответил техник. – Этот
город представлял собой одну из основных нитей в ткани земной истории, и его
гибель привела к распаду связи времен. Старая культура рухнула, а новая еще не
успела возникнуть, и потому историческое развитие затормозилось. Возник
своеобразный вакуум, который будет существовать до тех пор, пока Венеция не
возродится или какой-нибудь другой город не достигнет столь же высокого уровня
развития. Если же этого не случится, то, боюсь, этот прекрасный узор будет
безнадежно испорчен. Падение Венеции – одна из величайших трагедий цивилизации,
и последствия ее могут быть столь велики и ужасны, что я не берусь их
предсказывать.
– Жаль оставлять это в таком виде, – сказал
Аззи. – Смотрите, если выдернуть всего одну ниточку вот здесь, то Венеция
уцелеет.
И он отыскал сюжетную нить, которой сам же положил
начало, – ту самую злополучную историю с золотыми подсвечниками, из-за
которой погиб целый город. Чтобы восстановить порядок во Вселенной, нужно было
удалить ее из переплетения причин и следствий.
– Молодой демон, – обратился к нему механик, –
вам отлично известно, что нельзя вмешиваться в сложный процесс создания
истории. Выдернуть эту нить очень легко. Но не советую тебе это делать.
– А если я все равно ее выдерну?
– Выдергивай. Увидишь, чем это кончится.
– Ты, конечно же, попытаешься мне помешать?
Техник покачал головой:
– Я приставлен сюда не для того, чтобы мешать кому бы
то ни было. Моя обязанность – следить за работой механизмов и за качеством
полотна.
Аззи протянул руку к узорчатой ткани и выдернул нить в том
месте, где он впервые встретился с паломниками, направлявшимися в Венецию. Нить
вдруг вспыхнула ярким пламенем и сгорела дотла, а узор на ткани мгновенно
восстановился. Венеция была спасена. Это оказалось так просто…
Аззи уже собирался уходить, когда ледяная рука легла на его
плечо. Он обернулся. Техник, обслуживавший ткацкий станок, исчез. Аззи всей
кожей ощущал чье-то незримое враждебное присутствие.
Зловещий голос, раздавшийся из пустоты, спросил:
– Ты Аззи Эльбуб?
– Я. Кто говорит со мной?
– Зови меня Безымянным. Похоже, ты снова нарушил все
запреты.
– Не понимаю, о чем ты говоришь.
– Ты создал новую аномалию.
– Допустим. Но какое отношение ко всему имеешь ты?
– Я – Пожиратель Аномалий, – сказал
Безымянный. – Я – Особое Обстоятельство, возникающее в недрах Космоса,
когда превышен предел правдоподобия. Я – тот, о ком Ананке пыталась тебя
предупредить. Своими действиями ты вызвал меня из Небытия.
– Мне очень жаль, – заметил Аззи. – Я вовсе
не собирался этого делать. Что, если я пообещаю тебе никогда больше не
создавать новых аномалий?
– Боюсь, что так просто ты не отделаешься. На этот раз
ты попался. Ты слишком долго забавлялся с механикой Вселенной. И раз уж я
здесь, почему бы мне не уничтожить Космос, не свергнуть Ананке и не воцариться
в этом мире как Верховное Божество?
– По-моему, это уже чересчур, – сказал
Аззи. – Разве для того, чтобы уничтожить одну аномалию, необходимо
произвести еще большую?
– Да, именно так и гибнут миры, – сказал
Безымянный. – Боюсь, что тебя мне тоже придется уничтожить.
– Ну, что ж, попробуй, – усмехнулся Аззи. –
Но раз уж ты решил разрушить этот мир до самого основания, почему бы тебе
сперва не уничтожить Ананке? Она здесь самая главная – по крайней мере, она
сама думает, что это так.
– Ты кажется, вздумал меня учить! – разозлился
Безымянный. – Я уничтожаю кого хочу! И ни перед кем не обязан отчитываться
в своих поступках! Я решил начать с тебя. Сожру твою душу, выпью твою кровь, а
там посмотрим, за кого дальше приняться.
Глава 2
Безымянный взмахнул рукой – и Аззи в мгновение ока очутился
за столиком летнего кафе. Аззи огляделся вокруг – сомнений быть не могло: они
перенеслись в Подлунный Мир. Город, в который они попали, больше всего
напоминал Рим. Аззи слегка приуныл: если Безымянный так легко творит подобные
чудеса, то он, несомненно, будет серьезным противником. Однако через
каких-нибудь пару секунд демон вполне овладел собой и улыбнулся, показав острые
белые зубы. Нельзя было давать врагу ни малейшего преимущества. Нельзя
проявлять ни малейшего признака страха или неуверенности в себе.
Безымянный сидел напротив Аззи. Он принял облик огромного
толстяка в клетчатом костюме. На голове у него красовалась зеленая тирольская
шапочка.
К их столику подошел официант, и Аззи заказал себе чинзано.
Приняв самую небрежную позу, позу демона-на-отдыхе, он как бы невзначай
спросил:
– Если поединок между нами неизбежен, то, полагаю,
вполне разумно будет заранее обговорить все условия. Или это будет борьба без
правил?
