– Конечно, он существует, – сказал Аззи. – Он
пережил древних богов и даже сумел весьма неплохо устроиться с наступлением
эпохи христианства. Он по-прежнему переправляет души умерших в Мир Иной, и дела
его, смею уверить, идут весьма неплохо.
– Да, но возьмет ли он в свою ладью живых?
– На этот счет не беспокойтесь. Мне уже приходилось
несколько раз иметь с ним дело. Я берусь его уговорить.
– Но где нам его искать?
На этот вопрос Аззи не ответил; он просто повернул в одну из
улочек и быстро, уверенно зашагал вперед.
Аретино и актерам Безнравственной Пьесы не оставалось ничего
другого, как идти за ним следом.
– К чему такая спешка? – спросил Аретино, догнав
демона. – Неужели наше положение настолько безнадежно?
– К сожалению, оно даже хуже, чем вы можете себе
представить, Аретино. Падение Венеции – это только начало. Если мы не успеем
спасти наших актеров, то вся Вселенная погибнет. Рухнут обе системы – и
Коперника, и Птолемея. Уже сейчас повсюду заметны признаки надвигающейся
мировой катастрофы. Среди бела дня на улицах творятся чудеса. Торговля в городе
почти замерла. Даже любовью люди уже почти не занимаются! Налицо явный
Аномальный Взрыв.
– Я не понимаю, какая связь существует между любовью и
гибелью Вселенной. Что такое Аномальный Взрыв? Что конкретно нам угрожает? И
что ждет нас всех, если эта катастрофа, как вы ее называете, и впрямь случится?
– О, в этом случае вы и сами сразу же обо всем
догадаетесь. Когда гибнет Вселенная, первым делом распадается связь времен.
Следствия перестают плавно вытекать из своих причин, выводы не увязываются с
предпосылками. Как я уже рассказывал вам, реальность начинает раздваиваться, и
начиная с какого-то момента будут существовать два параллельных мира, две
совершенно самостоятельные реальности. В одном из этих новообразовавшихся миров
история будет идти так, как будто бы вовсе не существовало золотых подсвечников
и никто не ставил Безнравственную Пьесу. Но в другом мире золотые подсвечники
будут существовать, наша с вами пьеса будет сыграна и, как следствие этого,
погибнет Венеция, великий город. Этот мир, с погибающей Венецией, мы аккуратно
вырежем из Ткани Бытия и отправим в Лимб. При этом время замкнется в
непрерывное кольцо. История с золотыми подсвечниками будет повторяться снова и
снова, и всякий раз это будет кончаться гибелью целого города. Нам нужно увезти
отсюда актеров до того, как это случится.
Однако найти Харона оказалось не так просто. Они обошли
полгорода в поисках его ладьи, и повсюду они видели толпы людей, пытающихся
выбраться из гибнущего города. В ход шли любые средства; наиболее отчаянные
хватались за доски или обломки бревен и бросались в волны, пытаясь уплыть с
островов. Однако большинство не могло справиться с волнами и сильным течением и
тонули, и тянули с собой на дно других неудачливых пловцов, оказавшихся
поблизости.
Аззи и Аретино видели нескольких лодочников, еще не успевших
отплыть от пристани. Их лодки были окружены плотным кольцом из человеческих
тел. Пассажиры, занявшие места в лодке, отбивались от тех, кто, прыгнув в воду,
цеплялся за ее борта. В ход шли шпаги и кинжалы; лилась кровь и слышались
пронзительные вопли раненых.
Наконец, вдоволь накружив по узким улочкам, Аззи в
сопровождении своей уставшей, до нитки промокшей труппы вышел к одному из
знаменитых венецианских каналов, по которому медленно проплывала утлая Харонова
ладья. Харон ни разу не обновил свое судно за все время, пока работал
перевозчиком душ умерших, и черная краска, которой была выкрашена его ладья,
местами облупилась.
– Эй, на борту! – закричал Аззи, завидев эту
старую посудину.
Высокий и худой старик со впалыми землистого цвета щеками и
ввалившимся ртом обернулся на зов. Глаза его недобро сверкали из-под нависших
седых бровей.
– Аззи! – воскликнул он. – Вот нечаянная встреча!
Впрочем, тебя можно встретить в самых неожиданных местах.
– А ты сам? Что делаешь в Венеции ты, Харон? Ведь, если
я не ошибаюсь, это довольно далеко от Стикса.
– Мы, перевозчики душ умерших, плаваем везде – ведь
люди умирают во всем мире. Из компетентных источников я узнал, что вскоре здесь
должна произойти катастрофа, да такая, какой мир еще не видал со дня гибели
Атлантиды. Вот я и решил податься в эти края.
– Мне нужна твоя помощь. Дело очень важное и срочное.
– Моя помощь? А это дело не может подождать? Я как раз
собирался вздремнуть до того, как начнутся эти бесконечные изматывающие рейсы в
Преисподнюю и обратно.
– Мои друзья попали в беду, – настойчиво продолжал
Аззи. – Во что бы то ни стало нужно вывезти их из города.
– Не мое это дело – возить живых, – ответил Харон
равнодушно. – У меня и без того хватает работы – в городе слишком много
больных, которые вот-вот отдадут богу душу.
– Мне кажется, ты не вполне понимаешь, чем грозит нам
гибель Венеции.
– Что до меня, то мне от этого ни жарко, ни холодно, –
усмехнулся Харон. – Смерть собирает свою жатву в Верхнем Мире, а в Царство
Мертвых она не спускается. Там царит вечный покой.
– Да, так оно и было до сих пор. Но сейчас миропорядок
может нарушиться, и тогда в Царстве Мертвых будет уже не так спокойно, как
прежде. Слушай, неужели тебе в голову не приходило, что сама Смерть может
умереть?
– Смерть может умереть? Какой абсурд!
– Ну да. Если даже Бог умер,
[18] то
почему Смерть не может умереть? Когда пробьет роковой час, она умрет, причем
весьма мучительно! Я говорю тебе чистую правду: судьба всей Вселенной висит на
волоске. Если Мироздание рухнет, ты тоже погибнешь под его обломками!
Этот последний довод мог убедить кого угодно, и даже такого
скептика, как Харон. – Так чего ты от меня хочешь? – спросил он у
Аззи. – Мне нужно вывезти своих людей из города и вернуть их в прошлое, за
несколько секунд до нашей с ними встречи, на то самое место, где они впервые
встретились со мной. Тогда все встанет на свои места, и мир будет спасен.
Многие думают, что утлая Харонова ладья тащится еле-еле и
ничто в мире не может заставить ее двигаться быстрее, однако это далеко не так.
Если Харон захочет, его судно развивает скорость хорошего парусника. Как только
актеры сели в ладью, перевозчик душ умерших встал у руля и приказал своей
команде матросов-мертвецов налечь на весла. Ладья вышла на середину канала и
стрелой полетела к морю.
