– Дамы и господа, по не зависящим от нас
обстоятельствам доиграть пьесу мы не сможем. И тем не менее, разрешите мне
поблагодарить вас за участие в пьесе. Все вы справились со своими ролями как
нельзя лучше, и подсвечники пришлись как нельзя более кстати.
– В чем дело, синьор Антонио? – спросил сэр
Оливер, внимательно слушавший речь демона. – В конце концов, исполнятся
наши желания или нет? Я подготовил торжественную речь, и мне не терпится
произнести ее в последнем акте. Не пора ли начинать?
Вслед за сэром Оливером и остальные актеры начали подавать
голоса со своих мест. Аззи жестом остановил их:
– Я не знаю, как вам это объяснить, но на высочайшем
уровне мне был дан категорический приказ немедленно прекратить постановку
пьесы. Торжественное шествие с золотыми подсвечниками отменяется.
– Мы сделали что-нибудь не так? – встрепенулась
мать Иоанна.
– Похоже, что в нашей пьесе был нарушен один из этих
глупых древних законов…
Мать Иоанна удивленно подняла брови:
– Но ведь древние законы, похоже, для того и
существуют, чтобы их нарушать. Люди каждый день нарушают тысячи разных законов
– и Вселенная от этого не переворачивается.
– Обычно – нет, – согласился Аззи. – Но на
этот раз, кажется, она готова перевернуться. Мне сказали, что в этом виноваты
мои волшебные кони. Я ввел в пьесу слишком много волшебных коней.
– Подумаешь, волшебные кони! – сказал сэр
Оливер. – Волшебные кони – это пустяки, дело житейское. Стоило поднимать
из-за них такой шум! Нам нужно только продолжать пьесу, и дело уладится само
собой.
– Я бы рад ее продолжить, – вздохнул печально
демон, – да не могу. Сейчас каждый из вас вручит Аретино свой золотой
подсвечник.
Аретино молча обошел актеров; участники действа нехотя
расставались со своими драгоценными талисманами.
– А теперь нам пора убираться отсюда, да поскорее.
Венеция обречена. Оставаться здесь дольше нельзя – это опасно.
– Так скоро? – разочарованно протянула мать
Иоанна. – Я даже не успела навестить могилы величайших святых, поклониться
святым мощам.
– Если вы не хотите, чтобы среди могил величайших
святых появилась еще одна – ваша, то советую вам прислушаться к моим
советам, – сказал Аззи. – Все следуйте за Аретино. Он выведет вас из
города. Вы слышите меня, Аретино? Этих людей во что бы то ни стало нужно
вывезти с Венецианских островов.
– Легко сказать! – проворчал Аретино. – Могу
обещать вам только одно: сделаю все, что в моих силах.
Поэт сложил золотые подсвечники в углу у алтаря.
– Что прикажете с ними делать дальше? – спросил он
у Аззи.
Аззи уже собирался ответить, но тут кто-то робко потянул его
за рукав. Обернувшись, Аззи увидел Квентина. Рядом с ним стояла Киска.
– Пожалуйста, сударь, – произнес Квентин умоляющим
тоном. – Я ведь очень хорошо выучил свою речь, с которой я должен
выступить в последнем акте. Мы с Киской вместе ее придумали. Она очень
красивая. В стихах…
– Молодцы, – рассеянно пробормотал Аззи.
– Неужели я напрасно ее разучивал? – не унимался
Квентин.
– Ну, расскажешь мне по дороге. Нам нужно выбираться
отсюда. Я доставлю вас в безопасное место…
– Но ведь это совсем не одно и то же! – возразил
Квентин. – Ведь мы готовили речь для торжественного выхода…
Аззи поморщился:
– Не будет никакого торжественного выхода.
У Квентина на глазах показались слезы.
– Кто-то из нас плохо себя вел? – спросил он.
– Нет, вы все вели себя хорошо.
– Значит, пьеса плохая?
– Нет! – вскричал Аззи. – Пьеса отличная! И
вы блестяще справились со своими ролями – вели себя совершенно естественно, как
и положено настоящим актерам.
– Но если пьеса отличная, – сказал Квентин, –
и мы играли ее хорошо, то почему же все-таки нам нельзя ее доиграть?
На этот вопрос Аззи было нелегко ответить. В самом деле,
почему? Аззи понимал чувства мальчика – он вдруг вспомнил себя молоденьким
демоном, гордым и честолюбивым, не признающим над собой никакой власти. С тех
пор, конечно, многое изменилось. Он уж не тот, что прежде. Теперь Ананке
вздумалось приказать ему отменить пьесу – и он безропотно повиновался. Конечно,
Ананке имеет огромный вес, и в данном случае она выступала, скорее, не как
персона, а как могучая, всеподчиняющая сила. Это ее железная воля смутно
угадывалась за всеми событиями в мире. Она незримо, но самовластно управляла
Вселенной. И вот теперь она впервые открыто вмешалась в происходящие события. И
кто же в результате пострадал больше всех? Аззи Эльбуб.
– Это не так просто, мой мальчик, – сказал Аззи
Квентину. – Ведь, доигрывая пьесу, все мы можем погибнуть.
– Что ж, умирать когда-нибудь все равно
придется, – философски заметил Квентин.
Аззи посмотрел на этого мальчика, готового пожертвовать
жизнью ради его пьесы, и ему стало стыдно. Неужели же он, демон достаточно
высокого ранга, струсит и отменит пьесу, если даже простой смертный, еще совсем
ребенок, проявляет такую смелость и силу духа?
Аззи поднял голову и расправил крылья. В глазах его зажегся
дьявольский огонек.
– Хорошо, мой мальчик, – сказал Аззи. – Ты
меня переубедил. Эй, вы, все! Ну-ка, разбирайте свои подсвечники! По местам,
мои актеры!
– Вы все-таки решились продолжать спектакль! –
обрадовался Аретино. – Благодарю вас, сударь, от всей души! Как бы я смог
закончить свою пьесу, не посмотрев на живую игру актеров?
– Да, теперь вы сможете закончить свою пьесу,
Аретино, – тихо сказал Аззи. – Кстати, вы позаботились о музыке для
спектакля?
Музыканты заиграли веселую мелодию. С самого начала они
сидели на своих местах. Аретино заплатил им втрое больше обычного за все время,
пока они вместе с актерами ждали Аззи. Однако даже обычной платы хватило бы с
лихвой: кто еще будет пригашать музыкантов в затопленном водой городе, где
гуляет смерть?
Под нежные звуки скрипок Аззи дал знак актерам.
Представление началось.
