– По человеческим меркам путь неблизкий, – ответил
Аззи. – Но мы доберемся туда очень быстро. Вам, как драматургу, будет
интересно посмотреть на Преддверие Ада, как обычно именуют Лимб поэты. Ни
одному из смертных еще не удавалось попасть туда и невредимым вернуться обратно
в Подлунный мир… никому, кроме Данте. Ну, что, маэстро, отважитесь ли вы на
столь рискованное путешествие?
– Я отдал бы за него все, что имею, – ответил
поэт.
– Тогда в путь! – сказал Аззи.
Аретино был разочарован, увидев тоскливый серенький пейзаж Лимба.
Он ожидал ярких красок – багрового света адского пламени, черного цвета
выгоревшей дотла земли, он жаждал сильных ощущений. Но вместо адских вихрей и
пламени Преисподней перед ним расстилалась голая каменистая пустыня. Кое-где
росли чахлые кустики. Аретино не мог достоверно определить, что это за растения
– они напоминали ему все земные кустарники вместе. Цвета здесь были какие-то
блеклые: серо-желтый песок, серые камни, серенькое небо над головой. На
горизонте сквозь дымку угадывались неясные очертания то ли высоких холмов, то
ли гор, то ли просто далеких грозовых туч, нависших низко над землею.
Оглядевшись, Аретино заметил вдалеке небольшую рощицу, имевшую столь же унылый
вид, как и все кругом. Аретино подумал, что он ни за что на свете не смог бы определить,
какое время года на дворе. В Лимбе было не жарко, но и не холодно. Листьев на
деревьях почти не было, но чахлая травка возле небольших лужиц стоячей воды
поднялась в полный рост. В воздухе не чувствовалось ни малейшего дыхания
ветерка.
Внимание Аретино привлекло маленькое черное пятнышко,
появившееся на горизонте как раз в той стороне, куда они с Аззи ехали на
вороных конях. Над их головами бесшумно пронеслось несколько летучих мышей.
Из-под копыт лошадей с негромким писком разбегались грызуны и прочие мелкие
твари.
Глава 7
Над воротами замка Крак Геррениум было начертано: «Оставь
свои предрассудки всяк сюда входящий».
Из замка доносились звуки музыки. Мелодия была довольно
живой, но в ней иногда проскальзывали траурные нотки. Аретино не дрогнул –
поэты обычно ничего не боятся, имея под боком знакомого демона. В этом случае,
как говорится, им сам черт не брат: ведь сам демон куда страшнее окружающего их
мира.
Из-под низкой арки вышел, чуть пригнувшись, высокий
широкоплечий мужчина в плаще, накинутом поверх расшитого камзола и перевязи. На
ногах у него были остроносые сандалии.
[10] Лицо этого
незнакомца привлекло внимание Аретино: волевой подбородок и высокий гордый лоб
говорили о сильном характере, а живые темные глаза, казалось, пронизывали
человека насквозь. Мужчина шагнул им навстречу и поклонился:
– Я Фат. Назовите мне ваши имена.
– Так это замок Фата, – вполголоса произнес
Аретино. – Очень красиво.
– Я знал, что он вам понравится, – улыбнулся
Аззи. – На земле о вас говорили, что вы гоняетесь за новизной.
– Я в основном ищу новизну в людях, а не в
вещах, – отпарировал Аретино.
Тем временем Фат, пристально вглядевшись в лица демона и
человека, стоящих перед ним, сказал:
– Добрый день, демон! Я вижу, ты привел с собой друга.
– Это Пьетро Аретино, – представил своего спутника
Аззи. – Он из рода людского.
– Очень рад.
– Мы отважились явиться к тебе с просьбой и надеемся,
что ты не откажешься ее исполнить.
Фат улыбнулся и пригласил гостей пройти в замок. Тут же, как
по волшебству (а, собственно, без волшебства в этом замке не делалось ни одно
дело), появился столик с вином и заморскими сластями. Возле столика стояли три
стула на изящно выгнутых ножках.
– Прошу вас, угощайтесь, а потом побеседуем, –
пригласил гостей Фат.
Аззи поблагодарил хозяина легким поклоном и первым сел за
стол.
Потягивая старое вино, они вели светскую беседу. Фат хлопнул
в ладоши, и в зал выбежали искусные фокусники, жонглеры и музыканты. Музыканты
играли на струнах человеческой души, а жонглеры, будучи из породы ловкачей,
перебрасывались исками и репрессалиями, в то время как фокусники творили чудеса
с разными документами и официальными актами. Аззи восхищался их мастерством.
Наконец Фат сказал:
– Довольно тешить себя иллюзиями. По-моему, мы
достаточно насмотрелись. Прейдем к делу. Чем я могу быть вам полезен?
– Дошло до меня, – начал Аззи, – о
могущественный владыка, что в подвалах своих хранишь ты множество редких и
весьма занятных вещей.
– Это действительно так, – подтвердил Фат. –
Какова бы ни была судьба каждой вещи, в конце концов все они попадают ко мне, и
я помещаю их в хранилище. В большинстве своем это просто старый хлам, но порой
среди него попадаются забавные вещицы. И, конечно, у каждой из этих безделушек
своя собственная судьба, обязательно связанная с какой-нибудь легендой.
Большинство таких легенд – явный вымысел, но иногда бывают и правдивые.
Впрочем, мне все равно. Я не делаю различий между правдой и выдумкой, между
ясным и темным, между тайным и явным. Поведай же мне, какое сокровище вы ищете?
– Нам нужны семь золотых подсвечников, которые Сатана
дал Адаму.
– Да, я знаю о них. У меня есть несколько неплохих
гравюр с изображением этих подсвечников, и я охотно могу дать вам полюбоваться
ими.
– Благодарю, но нам нужны сами подсвечники, а не их
подобия, – сказал Аззи.
– А что ты собираешься с ними делать? – спросил
Фат.
– Дорогой мой Фат, я собираюсь творить великие дела, и
семь золотых подсвечников будут играть ключевую роль в разворачивающейся драме.
Но я не спросил тебя, быть может, они нужны тебе самому?
– Нет, семь золотых подсвечников мне ни к чему, –
сказал Фат. – Я с удовольствием отдам их тебе.
– Я задумал дать семь подсвечников смертным – на время,
разумеется, – чтобы они смогли исполнить свои заветные желания.
– Замысел твой велик и благороден, – похвалил
Фат. – Жаль, что не все в вашем мире способны на столь широкий жест. Не
посвятишь ли ты меня в подробности своего плана? Каким образом ты собираешься
исполнять заветные желания смертных?
– При помощи магии, разумеется, – сказал Аззи.
– При помощи магии! – воскликнул Фат. –
Прекрасно! Если в это дело вмешается магия, из него почти наверняка что-нибудь
выйдет.
