– Не хлебом единым… – начала было Илит торжественно, но
умолкла под насмешливым взглядом Аззи. Подумав секунду, она тихо спросила: –
Так значит, твоя цель – уничтожить Добро и Зло, Аззи? Построить свой мир, мир
по ту сторону Добра и Зла?
– Конечно же, нет! Зло – это моя работа, Илит, моя
профессия, и я считаю себя профессионалом высокого уровня. Я верю в силу Зла. Я
редко делюсь своими мыслями с окружающими, но тебе, Илит, я могу раскрыть свою
душу. Я действительно кое-что задумал. Я хочу совершить нечто выдающееся. В
конце концов, я же демон. Я хочу учинить Великое Злодейство, чтобы снова
вернуть человечество на старый путь Добра и Зла. Как говорится, время собирать
камни и время разбрасывать камни.
– Пока мне ясно только одно: от скромности ты не
умрешь, – сказала Илит.
– Ах, как бы мне хотелось, чтобы Ананке смотрела на
вещи моими глазами, – продолжал Аззи, не обратив внимания на реплику
Илит. – Но эта глупая старуха так упряма! Она и слышать не хочет ни о
каких других теориях, кроме своей диалектики!
Аззи жаловался на воплощение Судьбы, которой подчинялись и
боги, и смертные. Этот закон, оставшийся в силе с древнейших времен, в разные
времена вызывал много споров и недоразумений. Возможно, Ананке была бы лучшей
правительницей, если бы не непредсказуемость ее поступков – чисто женская
черта.
– Что ж, Аззи, – сказала Илит, – желаю тебе
успеха. Мне пора возвращаться к своим делам.
– Как тебе только не надоедает возиться с этой
мелюзгой? – спросил ее Аззи.
– Тебе этого не понять. Путь на небеса предполагает
долгое нравственное самосовершенствование, и мы умеем многое такое, что не по
плечу Темным Силам. Тот секрет, о котором ты спрашиваешь, очень прост: мы
заставляем себя полюбить то, что нам волей-неволей приходится делать. Однако
это еще только полдела на пути превращения в ангела.
– Любопытно, какова же вторая половина?
– Нужно распрощаться со всеми своими старыми дружками.
Особенно с теми, кто знается с нечистой силой. Или сам является воплощением
этой силы. Прощай, Аззи. Желаю тебе всего самого наилучшего.
Глава 2
Переодетый торговцем, Аззи отправился в ближайший городок.
На улицах, обычно тихих и сонных, сейчас было полно народу. Нарядно одетые
горожане спешили в центр, на рыночную площадь. Аззи решил разузнать, что за
праздник отмечают сегодня в городе, и, смешавшись с людскими толпами, оказался
в самой гуще событий.
На рыночной площади шла подготовка к театральному
представлению. На грубо сколоченных деревянных подмостках было устроено подобие
сцены; пара дровяных козел и несколько скамеек заменяли декорации. Аззи решил
посмотреть представление: до недавнего времени только избранная публика могла
позволить себе наслаждаться театральным искусством. Пьесы для народа стали
играть сравнительно недавно.
Поскольку театральная публика в те времена была крайне
неприхотлива, театр сильно напоминал дешевый балаган. Для новичка это было
весьма любопытное зрелище. Все было упрощено до крайности. Декорации
отсутствовали, не говоря уже о костюмах. Перед началом пьесы актеры выходили на
подмостки и объявляли зрителям, кого они будут изображать по ходу действия.
Например, актриса, которая должна была играть королеву, взобравшись на
подмостки, заявляла: «Я королева». Если же действие пьесы происходило, скажем,
на берегу лесного озера, то зрителей просили представить себе и озеро, и лес,
отражающийся в темном зеркале вод. Такая практика, несомненно, давала простор
зрительскому воображению, а также позволяла уменьшить расходы на постановку
спектакля.
Аззи, успевший побывать на своем веку во всех театрах от
античных до современных, присутствовавший почти на всех премьерах лучших
спектаклей, в том числе и на премьерах трагедий Софокла, и считавший себя
знатоком театрального искусства, глядел на эту примитивную сцену с
любопытством. Название пьесы и имя автора почти ничего ему не говорили. К тому
же это была пьеса нового, только начинающего зарождаться жанра –
реалистического, а Аззи давно взял за правило никогда не проходить мимо
чего-нибудь нового. И он стал внимательно смотреть и слушать.
Двое актеров, изображавших супружескую пару, вели диалог.
– Ну как, Ной, что слышно новенького? – визгливым
голосом недовольной домохозяйки спрашивала актриса, игравшая жену Ноя.
– Женщина, мне только что было дано Божественное
Откровение.
– Ну, это не ново, – презрительно отозвалась жена
Ноева. – Все, на что ты способен, Ной, – это с утра до ночи шататься
по пустыне в ожидании очередного Божественного Откровения. Так, дети?
– Так, мама, – поддакнул Иафет.
– Точно! – сказал Хам.
– Абсолютно верно, – сказал Сим.
– Господь Бог говорил со мной, – продолжал Ной, не
обращая внимания на реплики домочадцев. – Он велел мне взять ковчег,
который я только что построил, и повести всех на борт этого ковчега, ибо Он
намерен ниспослать на землю ужасающий ливень, так что будет настоящий потоп.
– Откуда ты об этом узнал? – недоверчиво спросила
его жена.
– Я слышал глас Божий так же ясно, как слышу тебя
сейчас.
– Опять эти таинственные голоса! Они слышатся тебе
повсюду! – раздраженно начала жена Ноева. – Уж не думаешь ли ты, что
я с детьми полезу в этот дурацкий ковчег? Сам ты можешь делать, что тебе
вздумается, но нас с детьми в эту историю не впутывай!
– Твоя правда, там будет несколько тесновато. Особенно
после того, как мы возьмем в ковчег всяких тварей. Но не стоит тревожиться.
Господь в своей доброте позаботится о нас.
– Тварей? – госпожа Ной была несколько
озадачена. – Каких еще тварей?
– Ну, животных… Зверей там… разных. Так велит Господь.
Нужно спасти от Потопа не только людей, но и животных. Для под-дер-жания
э-ко-ло-ги-че-ско-го равновесия.
– Каких еще животных? Домашних?
– Нет, Господь велит нам взять с собой не только ручных
животных.
– А кого же?
– Ну… всех.
– Всех? И сколько же зверей ты собираешься взять?
– Каждой твари по паре. Самца и самку.
– По паре? Ты хочешь сказать, что возьмешь в ковчег по
паре всех зверей, какие только существуют на свете?
– Да. Так мне было сказано.
– И крыс?
– Да, и крыс тоже. Одну пару.
– И носорогов тоже?
