Аретино хлопнул в ладоши, и через минуту или две заспанный
слуга внес серебряное блюдо с сухим печеньем. Аззи взял одно печенье, чтобы не
обидеть хозяина, хотя он и не любил людской еды: для демона не может быть
ничего вкуснее и питательнее вяленых пальчиков детоубийц, или рагу из ребрышек
молоденьких распутниц, или, на худой конец, подрумяненного бока погрязшего в
грехах монаха – особенно если в списке грехов этого монаха чревоугодие занимало
не последнее место. Во время своих довольно частых командировок и частных
поездок в Подлунный мир Аззи с тоской вспоминал Преисподнюю, свой родной дом,
где в любом кабачке на обед вам могли подать если не плов из нежного молодого
монашка, то, по крайней мере, голову висельника с гарниром из отборных
могильных червей.
После того, как с легкой закуской было покончено, Аретино
зевнул, потянулся, затем поднялся со своего кресла и прошел в соседнюю комнату,
чтобы ополоснуть лицо и руки в тазу с холодной водой, специально приготовленном
предусмотрительным слугою. Вернувшись в гостиную, Аретино принес с полдюжины
новых свечей и заменил догоравшие, еле теплившиеся в массивных серебряных
подсвечниках свечи, при которых они Аззи начинали свой долгий разговор. Новые
свечи отличного белого воска горели ровно и ярко, и Аретино наблюдал, как в
черных, продолговатых, как у кошки, зрачках Аззи отражаются золотые язычки
пламени. Несмотря на внешнюю сдержанность и холодность, глаза у демона так и сверкали,
а с волос слетали голубые электрические искры, хорошо заметные в полутьме –
один из вернейших признаков того, что демон находится в состоянии сильнейшего
нервного возбуждения.
Аретино снова занял свое место напротив Аззи и спросил:
– Если весь мир будет служить театральной сценой для
вашей пьесы, где вы собираетесь разместить публику?
Аззи улыбнулся:
– Зрители? Боюсь, что они еще не родились на свет.
Видите ли, мой дорогой мастер, нам с вами предстоит создать пьесу, рассчитанную
на грядущие поколения.
Аретино задумался. В конце концов, воспринимать реализм в
искусстве для человека эпохи Возрождения – задача не из легких.
– Так, значит, на самом деле я буду писать совсем не
пьесу? – спросил он наконец.
– Ну, можно сказать и так, – уклончиво ответил рыжий
демон, – хотя определенный сценический элемент в вашем произведении
все-таки должен присутствовать. Как я уже говорил, наши актеры сами позаботятся
о том, что им делать. Но вы будете посвящены во все их замыслы, вы будете
незаметно наблюдать за всеми их действиями, за всеми реакциями на происходящие
события. Это будет немного похоже на то, как если бы вы сидели в закрытой ложе
и смотрели спектакль из-за приспущенных занавесок. Вы услышите все диалоги и
монологи, вы не пропустите ни одного выхода, ни одной сцены. А затем, дорогой
мой мастер, вы сочините пьесу по мотивам этого сыгранного только для нас с вами
спектакля – пьесу, которая войдет в Вечность. Став очевидцем событий, вы
расскажете о них далеким потомкам. Так, мой милый Пьетро, и рождаются мифы и
складываются легенды.
– Прекрасный замысел, – сказал Аретино,
внимательно слушавший демона. – Мне не хотелось бы вас критиковать, но мне
кажется, что при реализации этого плана у нас возникнут некоторые затруднения.
– Какие же?
– Я представляю себе это так, что, получив золотые
подсвечники, наши актеры, независимо от того, кто они и откуда, непременно
должны явиться в Венецию.
– Здесь у меня нет никаких возражений, –
согласился Аззи. – И я хочу заказать вам пьесу, в основу которой будет
положена легенда о семи золотых подсвечниках. Вот, – Аззи достал увесистый
кожаный кошель, туго набитый золотыми монетами, – я хотел предложить вам
это в качестве аванса. Надеюсь, сумма окажется достаточной для того, чтобы вы
приняли мое предложение и приступили к работе. В дальнейшем я буду регулярно
выплачивать вам еще большие суммы. Я хочу, чтобы вы как можно скорее
представили мне сюжет пьесы. Вам не нужно заботиться о таких мелочах, как
диалоги. Наши актеры позаботятся об этом сами. В ваши обязанности будет входить
общее руководство и наблюдение за развитием действия – мне бы не хотелось,
чтобы наши актеры слишком сильно отклонялись от сюжета. Вы будете выступать в
качестве помощника главного режиссера и сопродюсера. Главным режиссером и
продюсером, разумеется, буду я. И еще, Аретино, в нашем с вами контракте не
предусматривается эксклюзивное право на использование представленного вами
материала. Проще говоря, вы можете взять сюжет с семью золотыми подсвечниками и
переделать его, как вам будет угодно, если вдруг когда-нибудь вы захотите
создать свою собственную пьесу. Ну, что вы на это скажете?
– Скажу, что мне это по душе, сударь. Одна только вещь
остается для меня непонятной. Если вы собираетесь перенести точную копию
Венеции куда-то в мир иной, то как я смогу следить за ходом событий, если я не
обладаю способностью совершать путешествия во времени, а мои возможности
перемещения в пространстве сильно ограничены и кажутся просто смешными по
сравнению с волшебной мощью, которой обладает демон?
– Вы правы, – сказал Аззи, – я как-то не
подумал об этом. Что ж, при помощи заклинаний и волшебных талисманов я могу
дать вам возможность мгновенно перемещаться во времени и пространстве, с одним
только условием, что вы будете использовать эту возможность только по служебной
надобности, то есть только тогда, когда ваши функции помощника главного
режиссера и сопродюсера потребуют от вас совершать подобные путешествия.
– Еще меня волнует такой вопрос: что станет с Венецией
после того, как наш спектакль закончится?
– Вы имеете в виду – с проекцией Венеции на один из
параллельных миров? Что ж, после окончания нашего спектакля эту проекцию
придется свернуть, а проще говоря – уничтожить.
– А люди, которые живут в городе… Точнее, их двойники,
перенесенные в шестое измерение… Что с ними будет?
– Да, как раз о них-то я и забыл, – признался
демон. Аззи отнюдь не был гуманистом, он исходил из чисто меркантильных
соображений: ведь для уничтожения одного килограмма живой материи в виртуальном
пространстве требовалось в сотни раз больше энергии, чем для переброски одного
килограмма груза – как живого, так и неживого – из одного измерения в другое.
Соответственно и транспортные расходы были гораздо меньшими, чем та сумма,
которую пришлось бы выложить за утилизацию отработанного материала,
производимую прямо на месте. – Что ж, тогда мы просто создадим еще одну
ветвь альтернативной истории, вернув Венецию обратно, на то же самое место, в
тот же самый век. С этого момента легенда о семи подсвечниках перестанет быть
нашим частным делом, она станет частью всемирной истории.
– Мой господин и повелитель, я счастлив, что мне
оказана столь великая честь. Самому великому Данте не выпадало подобной удачи.
