Во рту держалась горечь, сердце ныло, глаз безостановочно дергался. Халту казалось, будто его разрывает на части: с одной стороны – любимая девушка, которая по его вине ходит соблазнять разных мужланов, с другой – три мира на краю гибели, с третьей – пророчество, непонятно к кому относящееся, с четвертой – собственное предательство Ордена, а с пятой – ощущение полного бессилия и собственного ничтожества. Он не сможет, не справится. Погубит себя и людей. Да, но если ничего не делать, то люди погибнут тоже! Как бы Халт ни поступил – на его совести будут жизни ни в чем не повинных людей. И, возможно, одна уже есть…
В Антракасе сегодня казалось неуютно. Еще мальчишкой Халт от печали и обид привык убегать в лес. Деревья, щебет птиц, треск насекомых, запах травы и цветов успокаивали его, но вокруг города гномов раскинулась степь. Ивы вдоль Кальмиуса, слегка защищающие от солнечных лучей, – вот и все, чем приходилось довольствоваться. По обочинам, особенно в центре, росло много розовых кустов, но это не то… Ученицы богини Ялини сюда явно не заходили. Зато добралась Аннет.
«Ну прямо день случайных встреч», – хмуро подумал Халт, разглядывая свою любимую, одетую в зеленое платье с глубоким вырезом, с букетом красных роз в руках. К счастью, она была одна, иначе ее кавалеру бы не поздоровилось. Увидев Халта, девушка улыбнулась, торопливо подошла, обняла, но тот стоял холодным истуканом.
– Что-то случилось? – насторожилась Аннет.
– Ты где была? – мрачно спросил он.
Теперь настала очередь медноволосой хмурить брови.
– Ты же знаешь, что я делаю!
– Да я понятия не имею, что ты делаешь! И с кем!
– Кажется, мы уже обсуждали это, и не один раз. Я. Просто. Заигрываю. С нужными. Мужчинами.
– Ну да, на окраине города, где никто вас не увидит, – скривил губы Халт, уже понимая, что его заносит, но не в силах остановиться.
– Ты хочешь, чтобы я не выходила из дома, варила борщи, но при этом добывала тебе материал для шантажа? Так не бывает! Или одно, или другое!
– Не обязательно при этом спать со всеми!
– Тогда ищи сам, как знаешь!
Аннет швырнула розы ему в лицо. Халт в последний момент увернулся, но один шип все же царапнул щеку. Выступило несколько капелек крови. Аннет попыталась уйти, но потомок Хагена схватил ее за запястье. Пленница попробовала прокрутить руку, одновременно ведя ее по кругу, чтобы освободиться от захвата, но Халт не дался, вцепившись железной хваткой. Аннет развернулась и бросила его через бедро, но и тут сын тана не разжал пальцы, наоборот, потянул девушку к себе, так что оба оказались на земле, он перекатился и оказался сверху.
– Прости меня, прости, прости, – зашептал он. Медноволосая не прекращала попытки освободиться, но это оказалось невозможно: все же мужчина весил килограммов на двадцать больше. – Я полный идиот. Я разругался с Вандой, и она ушла. Если уйдешь и ты, я сойду с ума.
– Ты сам хотел, чтобы я нашла что-то на Огая!
– Да. Я знаю. Просто мне очень тяжело. Я больше ничего такого тебе не скажу. Постараюсь. Ты делай что считаешь нужным.
– Я не сплю с ними!
– Прости.
– Глупый, да этого просто нельзя делать, ведь тогда у них угаснет ко мне интерес, как ты не понимаешь! – Аннет провела ладонью по его волосам. У Халта от этого прикосновения внизу живота разлилось тепло. От Аннет пахло розой и какими-то сладостями. Тесемки на корсете оказалось очень сложно развязывать, так что он плюнул и просто задрал подол платья. Аннет уже расстегнула его рубашку. Оба не чувствовали ни мелких камушков, впивающихся в кожу, ни жаркого солнца, забыли, где они и кто. Они чувствовали лишь друг друга.
Солнечный зайчик скользнул по губам Аннет. Халт погладил его кончиками пальцев. Вставать и приводить себя в порядок не хотелось – ведь для этого придется разжать объятия. Вдруг медноволосая напряглась, ее глаза стали как две омытые дождем смородины. Он резко обернулся. Шагах в сорока сидел белый грифон!
«Флип!» – удивленно воскликнул Халт. Тот курлыкнул в знак приветствия.
«Ты, эээ… давно тут?» – сын тана почувствовал, как уши становятся горячими.
«Да».
Халт мысленно выругался. Впрочем, решил он, грифон – не тот, кого стоит стесняться. Флипу он обрадовался безмерно, так что уже через минуту обнимал длинную шею и гладил белые перья.
«Ты как тут оказался? Я же оставил тебя на Аррете!»
«Прилетел».
«Как?»
«Просто».
«Тебе кто-то помог?»
«Нет».
«Ты сам умеешь перемещаться между мирами?» – обалдел сын Глойфрида.
«Да».
«О Хедин всемогущий! Ничего себе! Вот это да! Почему не рассказывал?»
«Не спрашивал», – ответил Флип.
«Что еще ты умеешь?»
Кажется, этот вопрос поставил грифона в тупик. Он склонил набок голову, задумавшись. Потом сообщил:
«Много. Не знаю. Сложно».
Халт понял, что не добьется конкретного ответа на слишком общий вопрос. Ментальное общение с животными – довольно специфическая штука. Бывает, что и люди не понимают друг друга, хотя говорят на одном языке. Животные же думают совсем по-другому, видят мир по-другому, общаются между собой совсем не так, как люди, или гномы, или альвы. Задавать им абстрактные вопросы просто бесполезно. Говорить лучше короткими предложениями, и ответы чаще всего односложные. В общем, поболтать не получится, хотя узнать какую-то информацию вполне возможно. Вот только не всегда удается правильно ее понять…
«Рад тебя видеть», – сказал Халт, уткнувшись лбом в белое крыло.
Грифона давно не чистили, и из белоснежного он стал цвета московского мартовского снега. Аннет стояла рядом и слегка улыбалась. У жителей Аррета не было привычки ласкать животных, обычно их убивали, чтобы съесть или защититься. Домашнее животное считалось непозволительной роскошью, – ну, или заначкой на черный день.
– Ему нельзя находиться здесь. – Халт нахмурил лоб. – Заметят стражники – начнут охоту, чтобы вернуть на Арену.
Аннет кивнула:
– Укрытие и маскировка ему не помешают!
Они около часа сидели рядом с Флипом, придумывая различные варианты. В конце концов сошлись на том, что грифону нужен большой сарай за городом и магическое прикрытие невидимостью. В постройке сарая могли помочь гномы, а в прикрытии – маги, так что Халт отправился к Тарану, а Аннет – к Драге. Флипу же посоветовали не появляться над городом, но он это понимал и сам. Иногда сыну тана казалось, что грифоны – не животные, как кошки, собаки или лошади, пусть и самые умные, а разумные существа, как люди, гномы, дхуссы, эльфы и тому подобные. Хотя – где она, граница, после которой вид можно называть разумным? Халт знал одного коня гораздо умнее некоторых людей…
